Под сенью исполинов

– Две тысячи шестьсот два фута! Надо же, – хмыкнул замыкавший цепь Бёрд. Не так давно он закончил экскурс в свою жизнь, поведав «благодарным» слушателям Ивану и Роману о неизбывной любви к альпинизму и сплавам по горным рекам.

Роман поражался беззаботности американца. То ли напускной, то ли вполне искренней – неясно. Казалось, его не особо заботит происходящее. Ни белотелые, ни ужас на сотне ног среди лиан. Ни вообще эта планета, ставшая им тюрьмой. Складывалось впечатление, будто он один знал, что на самом деле происходит и к чему всё это приведёт.

Тропа, по которой двигались космопроходцы, вселяла некоторую уверенность одним своим существованием. И, естественно, вызывала вопросы. Ведь она была рукотворной. Не просто натоптанной – кое-где виднелись даже следы умелой работы с горной породой. Но при этом была опасно узка и вряд ли задумывалась для боевых комплексов.

Слева кружил голову обрыв с торчащими зубьями всевозможных форм и размеров – как на дне, так и по всей протяжённости каменной стены. Причудливое зрелище, словно смотришь в разинутую пасть исполинского чудовища.

С такой высоты отлично просматривалось расслоение атмосферы Ясной. Ниже сине-зелёного ковра крон воздух был прозрачен и имел привычный, почти земной серо-голубой оттенок. В то время как выше довлел более мутный слой – аммиак. При всём тут, в скалах на высоте восемьсот с небольшим метров, аммиака отчего-то не было.

– Джастин, мой старший, отдал бы свою видавшую виды печень за тур сюда! – смеялся Майкл. – Он хоть и бездельник, но сплав для него – святое. Наверняка, реки тут классные!

Роман сдержался, не высказался насчёт туров американцев во все уголки родной планеты. Как говорил одноногий кадровик НИМИ: «нация туристов вертит этот шарик». И порою, если в кабинете не было женщин, уточнял на чём конкретно она его вертит.

– На Ясной нет рек, – произнёс Иван.

– Но ведь планета ещё не исследована, как можно…

– Вода местного океана – пресная, – грубовато перебил Майкла Иван. – Это значит, что рек нет. Соль в почве – есть, а рек нет. Её нечему нести в океан.

– Как и осадков, выходит… – капитулировал Бёрд.

Тропа ещё долго вела просто прямо, без затей, и в итоге перешла в крутой подъём. Провал слева по-прежнему голодно скалился на людей. На Земле, там внизу наверняка тянул бы заунывную ветер. Но Ясная не знала и его. Странная планета. Словно притаившаяся.

Иногда вдали виднелся одинокий модуль, будто вросший в гору. Тропа огибала плоскую округлую скалу, похожую на телячий язык. Роман подал знак и взобрался на неё, остальные последовали за ним.

Роман выпрямился на вершине «языка», на всякий случай сняв с креплений винтовку. Внутри экзотела стало душно, хоть вентиляция работала исправно. Нестерпимо захотелось ветра – живого, настоящего. Холодного порыва, колющего щёки, забирающегося за шиворот. Принесшего бы дым костра и запах хвои с обрывками дорогого сердцу голоса. Но Ясная – не знала ветра. А родной голос извратила, подарив мимикрирующей псевдожизни.

– На одиннадцать часов, командир. Ориентиры: «рога», «арка», – Иван упорно не пользовался лазерным целеуказателем.

Роман отыскал обозначенные ориентиры. Подстроил визор и не поверил глазам.

Так называемые «круги на полях» лишь частью были подлинны. Большинство же оказывалось подделкой; люди преследовали всевозможные цели, оставляя следы «пришельцев» – от банальной наживы до извращённой мести бывшей жене, реализованной в сомнительной, сиюминутной славе. И те, что всё же были настоящими, Роман знал если не наизусть, то очень хорошо – точно.

С такого острого угла было сложно что-то разглядеть, да и размер геоглифа был ошеломительный. Но формой он явно походил на некий трезубец в обрамлении круглых спиралей. Этакая своеобразная птица…

– В Техасе такая же – аж с орбиты видно, – задумчиво произнёс командир.

– И на Марсе, – поравнялся с ним Бёрд.

– Неверные у тебя данные, шпион, – усмехнулся Роман. – На Марсе есть круги. Много. Но не такие.

– Да?

– Да. Есть учёный один есть, опальный. Окану его фамилия. Разработал целый толкователь таких вот художеств. Он уверен, что меж ними большая разница.

– Она уверена, – с нажимом на первое слово вдруг поправил Майкл и добавил торжествующе медленно: – Изуми Окану – женщина.

Роман проглотил это стоически, молча. Сам виноват. Вот прям видел он – даже в разноцветном свете от панели ровные зубы Майкла блеснули белизной, а на пластмассово-гладких щеках обозначились идеально симметричные ямочки.

– По описаниям за теми вон «рогами» – долина, – Иван на всякий случай указал рукой. – Там, вроде как, кисловцы и наткнулись на строения...

– В «Осах» есть целеуказатели, – не выдержал Бёрд. – В ограниченную сеть экзотела связываются сами, никого не спрашивая. Так что ты, Иван, мог просто взглядом обозначить нам место, не размахивая руками и выдумывая ориентиры.

– То есть – связываются сами? – удивился Роман.

– Они как дети, Роман Викторович, – чёрное троекрестие бёрдовой «Осы» смотрело на него. – Иной раз делают то, о чём их не просят. И никому не говорят…