Подсолнухи зимой

– Еще как страшно! Но мешать ей я не имею права. Мне самой когда-то помешали, хотя я была куда старше Тошки, и ни к чему хорошему это не привело. Я стараюсь учиться на чужих ошибках. В конце концов, если уж она сошлась с этим мальчиком… Как говорит одна моя знакомая: «Чего трусами махать, если все произошло».

– Господи помилуй!

– Алюша, обещай мне одну вещь – ты не будешь ругать Таську. Она боится, что ты ей не позволишь бросить школу…

– Но насчет экстерната это реально?

– Абсолютно, я узнавала. К тому же Тася намерена в дальнейшем поступить в консерваторию, так что аттестат ей в любом случае нужен. Я понимаю, – улыбнулась Марго, – твое учительское прошлое…

– Да брось, не хочу даже вспоминать это прошлое, я сама ненавидела школу, когда там работала… И хорошо, что ты мне об этом напомнила. Ладно, я согласна.

– Вот и чудесно. Так завтра я вас жду. Эличка второй день священнодействует на кухне.

– А если тебе не понравятся эти люди?

– Они мне уже понравились, я вчера была у них.

– И что?

– Прелестные интеллигентные старики и уже души не чают в Тошке. Правда, отца не будет, он живет в Бельгии.

– А мать?

– Мать давно бросила семью. О ней там не говорят.

Лев Александрович вернулся домой усталый и раздраженный. Два его сотрудника подали заявление об уходе, а достойной замены пока нет. Римма Павловна мгновенно поняла, что он не в духе и голоден, поэтому решила приберечь сенсационное сообщение на потом. Однако ей не терпелось, и он спросил, утолив первый голод:

– Ты что-то хочешь мне сказать?

– Да!

– Что-то неприятное?

– Не знаю, все зависит от точки зрения.

– Ну уж выкладывай!

– Похоже, Марго скоро станет бабушкой.

– Что? – поперхнулся Лев Александрович.

– Что слышал.

– С чего ты взяла?

– Сегодня она звонила, сказала, что не может тебе дозвониться, и пригласила нас завтра на ужин по случаю Тошкиной собачьей свадьбы.

– Что?

Римма Павловна объяснила мужу.

– И Марго сказала, что Тошка беременна?

– Конечно, нет, просто я сделала вывод. Если девчонке-школьнице приспичило замуж, значит, она брюхатая.

– Боже мой, ай да Тошка!

– Идиот! Чему ты радуешься?

– Ну, моя племянница выросла, стала взрослой, прелесть что такое. Рановато, конечно, пока детей заводить, но уж коли случилось… Эх, я дурак, надо было ее предупредить.

– О чем это?

– Сказать, что если появится парень, чтоб привела ко мне, я бы его научил…

– Ты научишь!

А еще через час Лев Александрович, трясясь от злости, ворвался к жене.

– Скажи пожалуйста, дрянь ты эдакая, зачем ты выдумала про Тошку? Ничего она не беременна, просто там любовь… А, да что с тобой говорить, ты во всем видишь какую-то пакость. Мне стыдно за тебя! И вот еще что – завтра я поеду к Марго один. Без тебя. Не желаю слушать злобную чушь, которая непременно воспоследует. Все.

– Дааа? Ишь чего выдумал! Марго меня пригласила, и я поеду.

– А вот и нет! Я не желаю!

– Да кто тебя спрашивает! Думаешь, я не знаю, чего ты так взъярился? Боишься выдать себя с твоей провинциальной мымрой? Я все поняла.

У Льва Александровича упало сердце, но он решил держаться до последнего.

– Опять эта чушь! Что ты вбила в свою дурацкую башку?

– Что вбила, то уж не выбьешь, ты меня знаешь!

– Да пошла ты!

– Могу и пойти, только вот ты тоже пойдешь… По миру… Советую не очень-то хорохориться. Кстати, что-то я не вижу, чтобы гонорары твоего папочки…

– А не будет гонораров.

– То есть как?

– А я отдал свою долю теткам. Им нужнее, – соврал Лев Александрович. Гонорары регулярно поступали на его тайный счет. Он давно принял решение, что ни одна отцовская копейка не попадет в руки Риммы Павловны. Пусть у него будет запас на черный день.

– Ты не мог этого сделать!

– Почему? Я их обожаю и хочу, чтобы они на старости лет ни в чем не нуждались.

– А они разве нуждаются? Марго их что, недокармливает? Ладно бы еще Эличка, она хоть хозяйство ведет, а эта Нуцико вообще дармоедка, я бы на месте Марго давно ее сдала в дом престарелых! – выпалила Римма Павловна и ту же пожалела об этом.

Лев Александрович побелел, потом побагровел, на лбу выступил пот.

– Что с тобой, Левочка? – испугалась она.

– Уйди, падла! Какая же ты тварь… И я от всей души желаю тебе, чтобы твоя ненаглядная доченька сдала тебя в дом престарелых.

– Ну, извини, с языка сорвалось. Просто я очень огорчилась, что ты отдал теткам свою долю. А впрочем, я тебе не верю. Ты, видно, просто хочешь тратить эти денежки по своему блядскому усмотрению, на своих девок, на эту мымру. Я все проверю.

– Проверяй, – пожал плечами Лев Александрович.