Последний довод королей

Ищейка вздрогнул, услышав, как хрустнули кости мальчишки. Он не заслуживал такой смерти, скорее всего. Но такова война. Многие убитые этого не заслуживали. Работу надо выполнять, они и выполнили, и все трое до сих пор живы. Что ещё можно ждать от такой работы, как эта? Но у Ищейки остался неприятный осадок. Это всегда было нелегко для него, но теперь сложнее прежнего, поскольку он стал вождём. Удивительно, насколько легче убивать людей, когда кто-то тебе приказывает. Дело тяжёлое, убийство-то. Сложнее, чем кажется.

Если только твоё имя не Чёрный Доу, конечно. Этому ублюдку убить человека не сложнее, чем поссать. Поэтому он и был в этом так чертовски хорош. Ищейка смотрел, как тот стащил плащ с Однорукого и натянул себе на плечи. Потом скатил труп в море, небрежно, словно мусор.

— У тебя две руки, — сказал Молчун, уже надевший плащ старика.

Доу осмотрел себя.

— Что конкретно ты имеешь в виду? Я не буду отрубать себе руку ради маскировки, идиот!

— Он имеет в виду, не маячь ею. — Ищейка посмотрел, как Доу протёр грязным пальцем кружку, плеснул себе немного и выпил одним глотком.

— Как ты можешь пить, в такое-то время? — спросил Ищейка, стаскивая плащ с трупа паренька.

Доу пожал плечами, наливая себе ещё.

— Просто жаль оставлять. К тому же, как ты и говорил, ночка холодная. — Он мерзко ухмыльнулся. — Чёрт, умеешь же ты болтать, Ищейка. Меня зовут Крегг. — Он прохромал пару шагов. — Меня ткнули в жопу в Дунбреке! Откуда ты это всё берешь? — Он хлопнул Молчуна по плечу. — Мило, блядь, а? Было же какое-то слово для этого? Какое слово, ну?

— Благовидный, — сказал Молчун.

Взгляд Доу просветлел.

— Благовидный. Это ты, Ищейка. Ты — благовидный ублюдок. Клянусь, если б ты сказал им, что ты сам Скарлинг Простоволосый, они и то тебе бы поверили. И как тебе удаётся держать этот невозмутимый вид!

Ищейке не хотелось смеяться. Ему не нравилось смотреть на два трупа, которые всё ещё лежали на камнях. Его ещё беспокоило, что мальчишка замёрзнет без плаща. Чертовски глупо так думать, когда тот лежал в шаге от него в луже собственной крови.

— Не важно, — проворчал он. — Сбросьте этих двоих и давайте к воротам. Неизвестно, когда придут остальные.

— Точно, вождь, точно, как скажешь. — Доу сбросил два трупа в воду, а потом ещё снял язык колокола и тоже швырнул в море.

— Жаль, — сказал Молчун.

— Чего?

— Колокол испорчен.

Доу удивлённо моргнул, глядя на него.

— Колокол испорчен, ну и ну! Чёй-то ты сегодня разболтался, и знаешь чего? Думаю, раньше ты мне больше нравился. Колокол испорчен? Ты рехнулся, парень?

Молчун пожал плечами.

— Южанам мог бы пригодиться, когда они сюда прибудут.

— Тогда, блядь, пускай ныряют за языком! — Доу схватил копьё Однорукого и зашагал к открытым воротам, спрятав одну руку в украденную куртку и ворча себе под нос. — Колокол испорчен… во имя ёбаных мёртвых…

Ищейка встал на цыпочки, снял с крюка лампу и поднял её, направив в сторону моря, потом прикрыл её полой плаща и снова открыл. Поднял, опустил. Ещё раз, а потом снова повесил мерцающую лампу на крюк. Сейчас этот огонёк казался таким крошечным и слабым, как возлагать на него все надежды? Слишком крошечный и слабый, чтобы его увидеть издалека с воды, но другого у них не было.

Ищейка постоянно ждал, что всё пойдет не так, что в городе поднимется шум, что пять дюжин карлов выбегут из открытых ворот и перебьют всех троих, как они того и заслуживают. При этой мысли его просто разрывало от желания отлить. Но никто не выбежал. Никаких звуков, кроме поскрипывания пустого колокола на шесте, да плеска холодных волн по дереву и камню. Всё шло в точности, как они и планировали.

Из темноты выплыла первая лодка, на носу у неё ухмылялся Трясучка. Пара десятков карлов теснились в лодке позади него, очень осторожно работая веслами. Белые лица напряжены, зубы сжаты, все стараются не шуметь. Но всё же Ищейка вздрагивал от каждого стука дерева или металла.

Чтобы дерево не скребло по камням, Трясучка и его парни, подплыв поближе, повесили за борта мешки с соломой — всё было продумано ещё неделю назад. Они бросили верёвки, а Ищейка с Молчуном их поймали, подтащили лодки и крепко привязали. Ищейка посмотрел на Доу, который спокойно стоял, прислонившись к стене у ворот, и слегка покачал головой, показывая, что в город пока никто не идёт. Потом на ступенях показался Трясучка, плавно и быстро, пригибаясь в темноте.

— Отличная работа, вождь, — прошептал он, улыбаясь во весь рот. — Точно и аккуратно.

— Позже будем друг дружку по спинке хлопать. Привязывай остальные лодки.

— Точно. — Приближались другие лодки. Ещё карлы, ещё мешки с соломой. Парни Трясучки подтягивали их и начали вытаскивать людей на причал. Самых разных людей, переметнувшихся за последние недели. Людей, которым не нравились новые порядки Бетода. Вскоре у воды уже собралась довольно большая толпа. Так много людей, что Ищейка не мог поверить, что их не заметят.