Продавец времени

– Коли враг встретится, так там и поляжем, а с тварями лесными, что даже из тени не выходят, вошкаться – упаси Перун… Лес незнакомый, мы с дороги сбились… До темноты не выберемся, достанемся лесной нечисти… – Дружинник прищурился: – Ты за тем нас созвал?

Званко недовольно выдохнул, раздраженно спешился:

– Добро… Делай, как знаешь. – И отвел коня к дереву.

Дружинники выбрали дерево с крепким стволом, прочными ветками, взобрались на него. Да только как ни пытались добраться к вершине, не могли – ветки словно дразнили, поднимались все выше, то сбрасывая людей, то заманивая вверх и не позволяя спуститься.

– Вот Леший, водит… – злились мужики. Кони все больше беспокоились, ржали.

На лес спускались тьма, становилась все живее, и будто загоралась десятками огней темнота.

– Что делать будем? – обессилев, дружинники спустились с деревьев, так и не сумев разобраться, где они находятся.

Вдруг один из них, самый молодой рыжеволосый, ткнул пальцем в кусты:

– Гляньте, там огонек!

И собрался было пойти к нему. Старший успел остановить его, схватил за рукав:

– Да ты погоди, – он указал на поднимавшуюся над деревьями первую звезду. – Ночь пришла, то огонек может быть с того света, дружок.

Парень замер.

– И что теперь?

Старший вздохнул:

– Теперь только надеяться, что Леший просто с нами забавлялся, да смерти нам не желал. Тогда к утру отпустит…

– А если нет? – молодой вытаращил глаза, опасливо огляделся.

Дружинник вздохнул, посмотрел на сомкнувшиеся кроны.

– А если нет… – прошептал, – то вряд ли мы доживем до утра и увидим рассвет.

Званко шикнул на него.

– Ну, накаркаешь! – взяв коня под уздцы, уставился на горящий в ночи свет. Подумав, взял коня под уздцы, шагнул за деревья.

– Стой, неужто не помнишь, что днем было? – старший дружинник держал его за рукав, загородив собой дорогу.

Княжич смерил его взглядом, отодвинул локтем:

– Прочь уйди… Здесь стойте. Я вас привел в чащобу, я вас и выведу. А если не вернусь, то значит. принял Леший мою жизнь как плату за проход. Домой возвращайтесь…

И шагнул за кусты.

Он слышал голоса дружины, тихое ржание коней. Лес, такой неприветливый днем, сейчас притих, с любопытством уставился на чужака. Тот шел, не оглядываясь и не отпуская взглядом огонек. Но и не теряя из внимания голоса людей. Будто схватился одной рукой за огонек, а другой – за людей, и так и шел, как скоморох по натянутому над пропастью канату. Даже моргать боялся, думал – моргнет, и нить разорвется, огонек потеряется.

Он не знал, сколь шел, чувствовал только биение своего сердца, слышал только собственное дыхание и тихое, тревожное ржание своего коня. Ноги замерзли – казалось, он босиком идет по ледяному туману, проваливаясь в него все глубже.

А огонек не приближался.

Прямо из-под копыт коня выскочила ночная птица, ударила крыльями и взмыла ввысь. Конь дернулся в сторону, встал на дыбы – Званко едва смог удержать поводья.

– Хватит! – крикнул, разрывая полотно ночи. – Что хочешь ты? Не обжали твоего леса ни смертью безвинной, ни словом злым. За что гневаешься?

Он повил на поводьях, конь будто сошел с ума, вырываясь. Протащил Званко по тропе, окунув в ледяную росу с головы до ног.

– Тпруу, – рявкнул княжич, натянул поводья.

Конь встал, будто и не рвался мгновением назад вперед. Поник головой.

Из тумана, освещенного луной, вышел не то старец, не то юноша. Медвежья шуба засыпана листвой, на шапке – мох. Взгляд темный, неживой. Встав в паре метров от Званко, оперся о посох.

– Зачем пришел непрошенным? – прошелестел.

Званко выпрямился, пригляделся – но лица, как не смотрел, разглядеть не смог.

– Невесту свою ищу… Нежданой зовут. Знаю, в твоем лесу она.

Леший хмыкнул, проговорил недоверчиво:

– Мало ли народу в моем лесу бродит… Почем я знаю, что не лжешь?

– Не веришь, так в глаза посмотри, нет в них неправды. Неждана с аптекарем Лесьяром здесь, не по своей воли. За нее прошу, и за людей своих – дозволь выйти из чащи и от тварей ночных огради.

Лесной володетель оторвал от шкуры ветку, бросил княжичу:

– Добро́… Так лови… Только утром чтобы вас больше тут не было…

Званко моргнул и оказался прямо за деревьями, рядом со своей дружиной – мужики принялись беспокоиться уже, договаривались, кто пойдет следом вызволять княжича.

– Никого вызволять не надо, – отозвался княжич и вышел на тропу. – Спать ложимся, завтра ранний подъем.

И не проронив больше ни звука, стреножил коня и, подложив под голову переметную сумку, лег на мох и отвернулся, почти сразу заснув. Дружинники, с трудом борясь с зевотой, попадали тут же. Едва их глаза закрылись, из-под земли поднялся туман, укрыл их с головой, будто одеялом, а промеж кустов показался все тот же лесной володетель в медвежьей шубе. Проверив крепость сна непрошенных гостей, обвел их ночлег посохом, выставить защиту.

А едва поднялось солнце, туман схлынул. Дружинники поднялись, обнаружив себя на опушке леса – на горизонте, за речкой высились расписные стены Большого Аркаима.

– Это как же нас угораздило оказаться так далеко от дома?

Званко отозвался строго:

– Нам нужно вернуться и найти княжну…

38