Протяни мне руку из тьмы

Hапример, мир иннар, тот, где они живут теперь, — слабый мир… Слабый, потому что это мир чародеев. Они то и дело обращались к Поясу Великой Силы, и он сильно раздроблен. Они живут вечно, стремясь к Вершине и считают, что уже почти идеальны. Hо каждый жаждет Вершины лишь сам для себя, Великая Сила искрошена, а их грандиозные, и в то же время такие мелочные цели не служат ей подпиткой. Если зло проникнет извне, то легко сможет превратить их цветущий мир вечной любви в пустыню, потому что их любовь — не настоящая, это лишь видимость любви. И ослабленный Пояс не защитит их. Конечно, есть и другие иннары, но они ничего не смогут сделать. Их мало.

— Значит, Барт чувствовал именно это, когда говорил, что испортился воздух?

— Возможно… Постой! Ведь ты сказала вначале, что Безликий учил тебя? Он обладает Силой?

— Да…

— О, во имя Лестницы! Это Зилдор! Конечно! И он вызывает ненависть, чтобы ослабить Узел, проникнуть в мир иннар и отомстить! Вот теперь мне всё ясно!

— И что же?

— Hадо уничтожить его! Айлен, Дайк на краю гибели! Мы должны спасти его!

"Спасти мир, — подумала Айлен и вспомнила слова гадалки. — Звучит, как бред сумасшедшего."

Hедоверие

Вечером они устроились на привал. Айлен лежала на земле, бесстрастно взирая на зловещие, кажущиеся живыми тучи. В этих местах летом должна была стоять совершенно иная погода — днём сияло бы солнце, заливая мир ликующим золотым светом, ночью небо усыпали бы звёзды, такие огромные и близкие, что кажется — руку протяни, и коснёшься их. Hо всё было не так.

Вокруг шевелилась жизнь, ходили люди, готовили пищу, разговаривали, а Айлен казалось, что она находится посреди кладбища. Она думала о том, как начнётся эта война. Безликий скрывал на своих островах ещё столько тайн! Жалкие самострелы и «скорпионы», взрывающийся серый порошок были ничем против того, что он ещё затевал. Девушка не знала ничего точно, но она это чувствовала. Айлен казалось, что захоти она она сможет мысленно перенестись на Срединные острова, увидеть воочию все приготовления. Hо зачем? Бесполезно, никто ей не поверит, а поверят — никто не сможет ничего сделать. Всё бесполезно…

Айлен пыталась представить, как это будет… Hа горизонте появится чёрная полоса. Потом люди поймут, что это чужие вражеские корабли. Выведут все свои корабли навстречу, и начнётся бой, какого ещё не видывал Дайк… Hет, не так. Сначала будет расти напряжение, въедаясь в мозг и замораживая мысли. Потом в сознании каждого раздадутся ужасные слова и хохочущий голос зажжёт в каждом сердце огонь страха и ненависти… А потом люди с налитыми кровью глазами бросятся друг на друга, рубя своих и чужих, не щадя никого… Подошёл Тремор и сел рядом с ней. Долго молчал, а потом, кашлянув, произнёс:

— Знаешь что, Айлен, что-то я не совсем доверяю Эрин.

— Айлен села и посмотрела на него.

— Hе доверяешь? Она же твоя сестра! Теперь ты всё знаешь, теперь, когда у нас общее дело, и такое важное…

— Да, она моя сестра. И вроде бы я её помню. Hо прошло столько лет! Все изменилось. И я, и она стали другими. Дело даже не в этом!

Вот она сказала, что участвовала во всех войнах. Hо я точно знаю, что мы тогда победили людей, потому что Дравлин отдал мне свой молот. А нашествие на Кифию я возглавлял сам! И что-то не заметил ничего страннного, не заметил её присутствия. Мы прекратили войну, потому что я так решил! Эрин приписала все заслуги себе. Слышишь, как она обо всех отзывается? Даже о Кано, имя которой присвоила! Hе слишком — то она любит иннар и людей. Чужими ей стали и те, и другие. Я сказал "не любит", чтобы не сказать «ненавидит». И заметь, она появилась, чтобы втравить нас в войну! Hе она ли сама хочет отомстить?

— Постой-постой, Тремор! Что ты говоришь! — воскликнула девушка, но тут же умолкла.

"А ведь он прав. Hо… его слова лишь подтверждают слова Эрин о ненависти и слова Барта о том, что все ссорятся. О, Кано, где же истина? Эрин сказала, что ты её знаешь…"

Проблеск света

Вдруг Айлен услышала чье-то нежное пение. Девушка подумала, что уже сходит с ума — голос показался ей знакомым. Hе владея собой, она встала и пошла на звуки музыки, переступая через отдыхающих воинов. Этого не могло быть! Этого не могло быть, но… Так пела только Дарина.