Путь к счастью. Верить, чтобы жить

«Он был поэт, и страсть его была неодолима: когда находила на него такая дрянь (так называл он вдохновение), Чарский запирался в своём кабинете и писал с утра до поздней ночи. Он признавался искренним своим друзьям, что только тогда и знал истинное счастие. Остальное время он гулял, чинясь и притворяясь и слыша поминутно славный вопрос: не написали ли вы чего-нибудь новенького?»

А между тем, Тригорин продолжает монолог:

«Одно и то же, одно и то же, и мне кажется, что это внимание знакомых, похвалы, восхищение, – всё это обман, меня обманывают, как больного, и я иногда боюсь, что вот-вот подкрадутся ко мне сзади, схватят и повезут, как Поприщина, в сумасшедший дом. А в те годы, в молодые, лучшие годы, когда я начинал, моё писательство было одним сплошным мучением. Маленький писатель, особенно когда ему не везёт, кажется себе неуклюжим, неловким, лишним, нервы у него напряжены, издёрганы; неудержимо бродит он около людей, причастных к литературе и к искусству, непризнанный, никем не замечаемый, боясь прямо и смело глядеть в глаза, точно страстный игрок, у которого нет денег».

Но вот писатель находится в зените славы, и неизбежно возникает вопрос – Нина Заречная задаёт его Тригорину:

«Позвольте, но разве вдохновение и самый процесс творчества не дают вам высоких, счастливых минут?»

Тригорин отвечает:

«Да. Когда пишу, приятно. И корректуру читать приятно, но… едва вышло из печати, как я не выношу, и вижу уже, что оно не то, ошибка, что его не следовало бы писать вовсе, и мне досадно, на душе дрянно…»

Пожалуй, и здесь присутствует лукавство – Тригорин кокетничает с красивой девушкой, стараясь возбудить к себе сочувствие, а там, кто знает, дойдёт и до любви… Вот тогда для него может наступить подлинное счастье, ради которого и приходится работать буквально на износ. Всё ради того, чтобы «пожинать плоды» – смысл творчества, побудительный мотив Вагнер раскрывает Фаусту в философской драме Гёте (перевод Бориса Пастернака):

Как вы любимы деревенским людом!

Большое счастье – пожинать плоды

Способностей, не сгинувших под спудом

Вы появились – шапки вверх летят,

Никто не пляшет, поражённый чудом,

Вас пропускают, выстроившись в ряд,

Ещё немного, – позовут ребят

И станут перед вами на колени,

Как пред святыней, чтимою в селенье…

Но вот вопрос, на который нет однозначного ответа: можно ли совместить творчество с семейным счастьем, с заботой о семье? О своих сомнениях Е.М. Хитрово написала Пушкину:

«Прозаическая сторона брака – вот чего я боюсь для вас! Я всегда думала, что гений поддерживает себя полной независимостью и развивается только в беспрерывных бедствиях, я думала, что совершенное, положительное и от постоянства несколько однообразное счастье убивает деятельность, располагает к ожирению и делает скорее добрым малым, чем великим поэтом… Я размышляла, боролась, страдала и наконец достигла того, что сама теперь желаю, чтобы вы поскорее женились».

И вот что отвечал ей Пушкин:

«Что касается моего брака, то ваши размышления о нем были бы вполне справедливы, если бы Вы обо мне судили менее поэтически. На самом деле я просто добрый малый, который не хочет ничего иного, как заплыть жиром и быть счастливым. Первое легче второго».

По сути, поэт уходит от ответа, сводя всё к шутке. Тут следует учесть, что во времена Пушкина в дворянской среде не приветствовались внебрачные связи, к тому же он был так влюблён, что не задумывался о том, может ли женитьба повлиять на его творчество. Но судя по тому, что наиболее плодотворно Пушкин работал в Болдино, вдали от семьи, женитьба в какой-то степени стала обузой для поэта, поскольку приходилось заботиться о пропитании жены и детей. Немудрено, что критики писали о конце эпохи Пушкина в отечественной литературе. Поэт, бунтарь, отец семейства – в одном человеке это трудно совместить.

Ещё труднее совместить в одном человеке, к примеру, математика, художника, поэта, но такие примеры есть, что совсем не удивительно. Если основной интерес в жизни заключается в получении удовольствия от творчества, тогда, по сути, всё равно, чем заниматься. Фундаментальная или прикладная физика, цифровая схемотехника или разработка программного обеспечения, а «на закуску», то есть для души – живопись или литература. Это вовсе не значит, что любой человек с лёгкостью необыкновенной должен менять профессию или увлечения, однако так и надо поступать, если есть способности, а цель состоит в том, чтобы радоваться жизни.

Глава 5. Удивительное чувство

Любовь – загадка. Достаточно очевидны лишь проявления любви. Чтобы убедиться в этом, снова обратимся к пьесе «Чайка»:

«Треплев (прислушивается). Я слышу шаги… (Обнимает дядю.) Я без неё жить не могу… Даже звук её шагов прекрасен… Я счастлив безумно. (Быстро идёт навстречу Нине Заречной, которая входит.) Волшебница, мечта моя…»