Путь к счастью. Верить, чтобы жить

«Волшебница, мечта» – эти слова ничего не объясняют. На вопрос «за что?» или «почему?» ни один влюблённый не сможет дать внятного ответа – только разведёт руками или скажет: потому что жизнь не мыслю без неё. Это удивительное чувство приходит неожиданно и остаётся надолго – либо исчезает и в этом никто не виноват. А впрочем, нет – исчезает страсть или влюблённость. Вот и Тригорин испытывает такую страсть к Нине Заречной, и не находит ничего лучшего, как исповедоваться в том Аркадиной:

«Любовь юная, прелестная, поэтическая, уносящая в мир грёз, – на земле только она одна может дать счастье! Такой любви я не испытал ещё… В молодости было некогда, я обивал пороги редакций, боролся с нуждой… Теперь вот она, эта любовь, пришла наконец, манит… Какой же смысл бежать от неё?»

Причём тут смысл? Если возникло то самое удивительное чувство, нельзя так говорить. Придётся сделать вывод, что здесь присутствует лишь страсть, неутолимая, неутолённая. Но вот встретятся в Москве, и Нина попадёт в объятья опытного сердцееда. Нет сомнения, что Чехов писал портрет Тригорина, глядя в зеркало на самого себя. Эту догадку подтверждает Бунин в письме Чехову:

«Важно узнать от такого сердцеведца, как Вы <…> как устроить своё счастье так, чтобы никто от этого не был несчастлив».

Не знаю, что ответил ему Чехов – то ли письмо не сохранилось, то ли Чехову была неприятна эта тема, то ли попросту не знал ответа на заданный ему вопрос. А вот Тригорина эта проблема, похоже, вовсе не заботит – он жаждет получить желаемое и не более того. Всё потому, что безответная любовь невыносима…

В драме «Борис Годунов» Пушкин, словно бы развивая эту мысль, вкладывает в уста Бориса Годунова следующие слова:

Мы смолоду влюбляемся и алчем

Утех любви, но только утолим

Сердечный глад мгновенным обладаньем,

Уж, охладев, скучаем и томимся?..

Казалось бы, Годунов задает вопрос, однако он ждёт лишь подтверждения своей догадки. В сущности, речь идёт о том, возможно ли совместить ту жизнь, которую ведёт царь или властитель дум, с семейным счастьем, основанном на подлинной любви.

Однако находятся и такие чудаки, как Назанский из повести Куприна «Поединок». Вот что говорит он Ромашову:

«Понимаете ли вы, сколько разнообразного счастия и очаровательных мучений заключается в нераздельной, безнадёжной любви?.. о, какое безумное блаженство! – раз в жизни прикоснуться к её платью».

Ох уж эти нежные дворянские натуры начала прошлого века – мне их не понять. Особенно, если они имеют склонность к мазохизму. Поэтому буду настаивать на том, что только взаимное влечение приносит счастье. Это если очень повезёт.

Глава 6. Маленькие радости

В «Театральном романе» Михаила Булгакова есть такие слова:

«Завидовали ему чрезвычайно. Каждому лестно в Париж съездить… "Вот счастливец!" – все говорили».

Ну что ж, если человек был счастлив, посетив Париж, ему и впрямь можно позавидовать. Пройтись по Монмартру, побывать на площади Звезды, посидеть за столиком в кафе «Клозери-де-Лила» на бульваре Монпарнас и ощутить себя частицей того Парижа, где Эрнест Хемингуэй писал свои рассказы… А если довелось побродить по улицам Парижа в декабре? Монмартр, бульвар Клиши… Или, к примеру, пройтись по рю Деламбр, пересечь бульвар Монпарнас и по узкой улочке Бреа выйти к Люксембургскому саду, где мушкетёры обратили в бегство гвардейцев кардинала. А затем по рю Феру дойти до площади Сен-Сюльпис, туда, где живописный даже зимнею порою тихий сквер.

Впрочем, те же ощущения можно получить, съездив в Рим, на Бали или на Мальдивы. Я бы с удовольствием отправился в Новый Свет, есть такое местечко на юго-восточном побережье Крыма, но вот беда – стал тяжёлым на подъём, да и Новый свет уже не тот, что прежде.

А некоторые люди получают удовольствие, даже если приходиться часами не отрывать руки от руля автомобиля или трястись в вагоне поезда. Столь необычное признание находим в романе «Жизнь Арсеньева», вышедшего из-под пера Ивана Бунина:

«Какое это счастье – этот весь убелённый снежной пылью поезд, это жаркое вагонное тепло, уют, постукиванье каких-то молоточков в раскалённой топке, а снаружи мороз и непроглядная вьюга…»

Однако совсем не обязательно сидеть в купе спального вагона – в век авиации можно воспользоваться услугами Аэрофлота. Помнится, летели как-то вместе с сатириком Аркадием Аркановым из Симферополя в Москву. Сначала, уж так принято, посетили ресторан, и после второй рюмки коньяка Аркан принялся рассказывать, какое это наслаждение – любоваться видом облаков из окна летящего самолёта. Тут же припомнил Сент-Экзюпери, восхищался его талантом, способностью словами описать неповторимое ощущение полёта над землёй… Но вот вошли в салон самолёта, Аркан сел у окна и через несколько минут после взлёта его сморило. А я, приподнявшись в кресле и выгнув шею, наслаждался тем, что увидел за стеклом иллюминатора. Ощущение и впрямь неповторимое! В тот раз я летел впервые, а потом… А потом приелось.