Работа над ошибкой

Эмиль дошел до края бревенчатой стены и заглянул за угол. Его взгляду открылся вид на бескрайний заснеженный простор. Огромное поле сливалось воедино с белым небом, размывая горизонт. Мальчик сделал около тридцати шагов и оказался у самой кромки нивы. Очередной порыв ветра разметал край снежного покрывала и показал Эмилю истинную сущность этого пространства. Под снегом оказался лед – это было огромное замерзшее озеро. Времянкин осторожно ступил на толстую твердь и смел подошвой полоску снега. Его взору открылось каменистое дно водоема. Лед был настолько прозрачным, что можно было разглядеть каждый камешек, лежащий на глубине. Неожиданно прямо под тем местом, где стоял мальчик, проплыла крупная рыба с серебристой спиной. Она сделала небольшой крюк и, покачивая плавниками, остановилась прямо между ботинками Эмиля. Тот смотрел на нее, пытаясь понять, что это за вид. Но поскольку в породах рыб он не разбирался, вопрос остался без ответа.

– Чего ты на меня так смотришь? Тоже говорящая?

Рыба молчала.

– Какие-то недобрые у тебя глаза. Пойду-ка я отсюда.

Времянкин вернулся к автомобилю, открыл переднюю пассажирскую дверь и уже занес ногу в салон…

– Не-а, – остановил его Николай. – Давай назад. Там для тебя детское кресло.

– Ты серьезно?

– Вполне. ПДД никто не отменял.

– Вчера же ехали нормально.

– Была ночь, и не было кресла.

Эмиль не стал спорить и сделал так, как сказал Веселов. Автомобиль тронулся.

– А знаешь, довольно удобно, – удивился мальчик, закрепив все ремни в кресле. – Что-то в этом есть, – заключил он и повернулся к окну.

При свете дня лесная дорога не выглядела столь мрачной, как минувшей ночью. Напротив, идеальный зимний пейзаж. Пушистые ели в белоснежных шапках и чистые сугробы, сверкающие на солнце.

– Что это за машина?

– Нравится?

– Да.

– Кузов и салон «Лянча Гамма Берлина фастбэк». Тысяча девятьсот восьмидесятого года выпуска, – с нескрываемым удовольствием произнес Николай.

Очевидно, данный автомобиль являлся предметом его особой гордости.

– Старушка, – бесстрастно заключил Времянкин.

– Вся начинка заменена умельцами Землеморья. Ездит на волшебном слове. Эту машину я использую для поездок в ваш мир. Здешние средства передвижения привлекали бы много внимания.

Эмиль увидел лисицу, рыскающую по снегу.

– Лиса, – спокойно констатировал он. – До чего красиво здесь! Даже слишком.

– Слишком? – переспросил Веселов.

– Да! Утрированное утро. Не знаю, как объяснить. Словно декорация в павильоне. Очень большая декорация в очень большом павильоне. Какое-то все неестественно прекрасное. Как будто в пейзаж подмешали усилитель вкуса. Глутамат натрия для глаз.

– Наш мир бывает разным. Но в основном он прекрасен.

– Хорошо, наверное, растить детей в вашем мире?

– Полагаю, это везде непросто. Пока у тебя не будет своих детей, не поймешь.

– Кажется, так говорят все родители.

– Думаю, потому, что так оно и есть.

– Да, наверное, – согласился Эмиль и задумался, глядя на дорогу.

– Ты спать не хочешь? – неожиданно спросил Веселов.

– Спать? Нет, а что?

– Можешь вздремнуть, пока едем. Нет? Совсем не хочется?

– Я выспался. К тому же здесь так красиво! Жалко закрывать глаза.

Не отрываясь от вождения, Веселов вынул из внутреннего кармана пиджака беруши. Вставил одну в левое ухо и посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида.

– Ты не против послушать сказку? – спросил он.

– Сказку? Какую сказку?

– Обычную сказку.

Николай заткнул и правое ухо, затем повернул тумблер на приборной доске. Из динамиков послышался голос кота:

– Правда или вымысел? Сон или явь? Решать тебе…

– О! Это же голос кота! – обрадовался своей догадке Эмиль.

Веселов никак не отреагировал.

– Во что верить, чего желать – дело твое. Я расскажу тебе сказку о Емеле-простаке…

Эмиль сосредоточенно внимал знакомому голосу. Своим ласкающим слух тембром кот погружал Времянкина в гипнотическую дрему.

– А начинается эта сказка так: в тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да был король…

Эмиль крепко уснул.

XXXI

Когда Веселов разбудил своего пассажира, автомобиль уже был припаркован недалеко от здания, в котором находилась музыкальная школа. Эмиль протер глаза, расстегнул ремни детского кресла и, щурясь, оглядел местность через автомобильные стекла. Ему еще не приходилось лицезреть здание школы с такого ракурса: это был вид со стоянки ЗАГСа, расположенной метрах в ста пятидесяти от школьного крыльца. С парковки хорошо просматривался вход в здание. Металлическая изгородь по периметру стоянки и растущие вдоль забора березы служили отличной ширмой для темного автомобиля Веселова. Похоже, он специально выбрал это место, чтобы видеть все и оставаться незамеченным. Николай невозмутимо потягивал кофе из бумажного стаканчика и поглядывал на вход в музыкальную школу.

– Я как-то незаметно отключился. Прямо ух!

Времянкин встряхнулся.

– Это сказка. Я специально включил ее – ты должен был уснуть на время. Ночью, когда мы ехали ко мне, ты сам уснул, а тут пришлось помочь, – сознался Николай.

– Чтобы я не видел проход в Землеморье?

– Угу.

– Ну, поспал я очень хорошо. Это точно лучше, чем в нос получить.

Веселов усмехнулся.