-- Тогда зачем такую хорошую нанимала? Выбирала б, что на всех зверей похожа.
-- Я ведь нешто этого думала? Он прежде-то такой смиренник был, а тут вот и растаял... И что он только в голову забрал?
-- Это, видно, не в нашей власти! -- сказал, глубоко вздохнувши, Влас.
-- Будешь охочь до сласти, на все не будет власти, -- сказал староста и опять засмеялся.
Влас немного подумал и проговорил:
-- Было бы понятно, если долго с человеком проживешь, а то вот только появилась и оплела.
-- "Во сне нечайно мне явился, на сердце искру заронил, блеснул, как молонья, сам скрылся, навек спокойствия решил..." -- словами песни ответил староста и опять засмеялся.
-- Может быть, не навек, а надолго, -- сказал Влас. -- И как мы с бабой друг перед дружкой себя оказали; не будь этого случая, може, вовек этого б не узнали.
-- Ну, в ком что есть -- рано или поздно выплывет; я это от хороших людей слышал.
-- Так зачем же это, зачем? -- спросил Влас.
-- Може, судьба пошутить захотела. Ну-тка, скажи, что это за молодцы на свете живут, пусть-ка они хорошенько себя обозначут.
-- Все это от самих себя... -- вздохнув, сказала Иринья. -- Судьба тут ни при чем.
-- Может быть, и от себя, -- согласился староста, встал с места и, вертя в руках шапку, готовясь ее надевать, добавил: -- Так, значит, вы не поедете на суд?
-- Нет, не поедем.
-- Да, я еще забыл вам сказать, -- спохватился староста, -- ваша работница-то паспорт брала, к мужу едет.
Влас насторожился.
-- Зачем же? -- спросил он.
-- Пишет, говорит, что он ей там место нашел; все равно, говорит, в людях-то жить, так по крайности около мужа... Веселая такая!
-- Ну и скатертью дорога, -- сказала, точно обрадованная этим, Иринья.
-- Дай бог час, -- добавил Влас и вздохнул.
-- Так прощайте пока, -- добавил староста, -- живите-ка по-старому, а что было, то забудьте.
-- Хорошо, кабы забылось! -- снова вздохнувши, сказал Влас, встал от стола и перешел к приступке.
Староста еще раз пожелал им всего хорошего и вышел из избы. Иринья опять пустила в ход свою самопрядку, а Влас перешел к конику, взял с полатей подушку и лег на нее на лавке.
-- Тятя, что ж ты мне еще покажешь? -- спросил Мишка.
-- Погоди, брат, успеешь, выучишься, все узнаешь, что нужно и что не нужно, не спеши!..
Он проговорил это таким тоном, по которому ясно чувствовалось, что на душе его смутно. Мишутка закрыл книжку и убежал на улицу. Иринья перестала прясть и подошла к мужу; нагнувшись над ним, она проговорила:
-- Будет тебе кручиниться-то; пострадал и довольно, пора забывать!..
Влас медленно повернулся к ней и растроганным голосом проговорил:
-- Я не кручинюсь.
-- Вперед будешь умней, може, не будешь так безумствовать. Не будешь?..
-- Иринья! Не поминай ты никогда о том, что было.
-- Я-то не помяну, ты-то забыл бы!..
-- Забуду, все забуду! Вот тебе свят бог! -- воскликнул Влас, и в голосе его послышались слезы...
ДЕДУШКА ИЛЬЯ
I
После смерти моего дедушки старшею в доме осталась бабушка. Дедушка мой был третий сын одного крепостного крестьянина, осиротевший со своими братьями очень рано. Он оказался выродком из всех братьев. Братья отличились и выделились из других мужиков: первый -- тем, что был без зачета отдан в солдаты, а другой -- достиг завидного положения первого человека в деревне. Дедушка же мой кончил так, как кончают почти все обыкновенные мужики.
В солдаты попал первый брат дедушки -- Илья. У него умерла жена спустя три года после свадьбы. Этим, говорили, дедушку Илью точно пришибло: из дельного и бодрого большака он сделался вялый и задумчивый, все хозяйство он передал своему второму брату, дедушке Григорию, а сам начал собираться в монастырь. Но в монастырь он не попал. Походивши года полтора по святым местам, он не нашел там, чего искал, вернулся домой, обзавелся Священным писанием и стал жить дома.
В солдаты дедушка Илья попал за ослушку перед барином. Во время ярового сева барин шел гулять по усадьбе. В это время в саду работали девки. Одна девка не в меру разболталась за работой. Барин окликнул ее. Девка вместо того, чтобы смолчать, что-то сказала на ответ. Барин был горячий. Услыхавши слово от девки, он взбеленился и захотел ее наказать. Дедушка Илья в это время привез из поля пустые мешки. Барин увидел его, подозвал к себе и приказал дать девке тридцать розог. Дедушка Илья сказал: "Я приехал работать на барщине, а не девок стегать". Барин распалился еще больше, и, когда подъехали другие мужики, он тотчас же велел им связать его и отправить в город и там забрить ему лоб. С этих пор дедушка Илья для наших мест точно в тучку пал.