Ремесленники душ

Правда тут же ни стали перемигиваться и выпив еще по глотку, стали шутить на темы, которые явно лежали в области сексуального удовольствия, так что я примерно стал представлять, не желание обоих довести эту информацию до его подруги.

— О, у меня отличное предложение! — внезапно осенило сержанта, когда он посмотрел на мою полубесчувственную от выпитого тушку, — поехали туда сейчас? Просветим нашего малыша в тайны взрослой жизни?!

— Э — э, нет, без меня, — тут же открестился инспектор, — сам видел, а Дейла никогда не шутит, я лучше сегодня останусь с ней может быть и вымолю прощенье.

— Эх, жаль, значит в другой раз, — вздохнул Джеймс и вернулся к пиву.

Дальнейшее я практически не помню, поскольку стаканы менялись, как менялись и лица кругом, последнее что я помню, это голос, который говорил.

— Доставим в лучшем виде сэр, не переживайте.

— Какой сладенький, чистенький, — сквозь гул в голове и тошноту я расслышал женские голоса и попробовал пошевелиться, но не тут то было, руки и ноги были примотаны плотно к телу. Испуганно подергавшись, я резко протрезвел и открыл глаза. Шум в голове и головокружение никуда не делись, но хотя бы я стал мыслить трезво. Надо мной склонились две девушки, лица которых были сильно изуродованы оспой.

Я испуганно посмотрел на них, не понимая, что им от меня надо.

— Можно я отрежу ему ушко Нэнси? — произнесла одна, дотрагиваясь до моего уха и вызвав у меня приступ паники. Я понял, что лежу на земляном полу, абсолютно голый неизвестно где, а надо мной склонились какие‑то две маньячки.

— Нет Лара, — по моему уху ударили ладонью, — мама вернется и накажет тебя.

— Но Нэнси я хочу есть, всего одно ушко, ну пожалуйста, — заканючила вторая.

— Давай отрежем чуть — чуть, — после недолгой паузы ответила вторая, — скажем, что поранился пока его сюда тащили.

Вот тут я испугался по — настоящему. Меня стала бить крупная дрожь, а зубы не попадали друг на друга. Я стал дергаться и пытаться встать, но крепкие веревки не давали это сделать.

— Держи его ухо, я буду резать, — я почувствовал сначала, как моё ухо схватили и жестко оттянули в сторону, а затем по нему резанула боль. Слезы брызнули у меня из глаз, и я сделал то, что смог, дернул со всей силы и ярости, души из тех, кто ко мне сейчас прикасался. Боль сразу пропала, а рядом я услышал падение двух тел и чего‑то металлического. Посмотреть, что у меня с ухом я не мог, но по тому, что оно резало, болело и кровоточило, с ним было не все в порядке. Жалость к самому себе подступило всего на мгновение, но я усилием воли прогнал его, похоже я убил этих двоих, но еще оставалась «мама», которая должна была скоро прийти. Я решил, что лучшим будет сделать вид, что нахожусь в без сознании. Поэтому, когда я услышал, как вверху хлопнула дверь и забухали по лестнице шаги, я замер на месте, не шевелясь.

— Нэнси? Лара? — услышал я взрослый голос, — девочки?

Видимо увидев лежащих возле меня тела, она уронила что‑то на пол и бросилась к ним.

— Проснитесь, мама пришла! — залепетала она, судя по содроганию пола пытаясь привести их в чувство. Видя, что ничего не помогает, она испуганно закрутилась по комнате и стала бормотать, что‑то.

— Ты! — внезапно закричала она и я услышал, как приблизились её шаги, — ты виноват!

Но я даже не вздрогнул, изо — всех си делая вид, что даже не живой.

— Он, что тоже не дышит? — её голос изменился, — надо проверить.

Едва ко мне прикоснулась её рука, как привычным движением, только еще сильнее и злобнее я дернул на себя её душу. Тело упало рядом, не издав и звука, смерть видимо наступила мгновенно, как и в первом случае.

Я открыл глаза и осмотрелся, справа от меня лежала бесформенная хламида, жутко воняющая при этом. Отодвинувшись в сторону, я перевернулся на живот и посмотрел туда, где над моей головой лежали еще два тела.

— «Там должен быть нож, — подумал я, — ведь ухо мне чем‑то резали».

Ползя как червяк, я нашел его и изловчившись, поднял его с пола зубами и затем примерившись, воткнул его острием в пол. Конечно сил прочно вонзить его в землю одним усилием головы было недостаточно, поэтому я потыкался лбом в рукоятку, загоняя его глубже и оставляя себе только четыре дюйма острой поверхности. Последующие полчаса я старался как мог, но изрезав себе руки, смог перерезать веревки и освободиться.

Застонав от прильнувшей к освобожденным конечностям крови, я немного посидел, привыкая к своим ощущениям, только потом встал и огляделся. Чадящая тусклым светом масленка, показала, что я нахожусь в маленьком подвале, единственным достоинством которого были три трупа. Свою одежду я нашел в углу и едва взяв в руки, бессильно бросил на пол. Эти две твари изрезали её на куски, и к носке она стала не пригодной, только два башмака, с которыми они ничего не сделали, заняли свое законное место у меня на ногах.