Роль библиотек в информационном обеспечении исторической науки

А.Я. Гуревич вспоминал, как в годы учебы в МГУ в середине 1940-х гг. ему, как и некоторым другим его сотоварищам, посчастливилось бывать в доме А.И. Неусыхина, одного из авторитетнейших советских медиевистов. Александр Иосифович, писал он, «педагог […] был великолепный, возился с нашим семинаром, с каждым из нас, у нас проходили регулярные встречи». Если на занятиях в университете А.И. Неусыхин не успевал обсудить поставленные вопросы полностью, он не отказывал студентам в возможности продолжить беседу, перенеся ее во внеурочное время. «Вечером, – рассказывал А.Я. Гуревич, – конечно, предварительно договорившись, разрешалось прийти к нему домой, на Малую Бронную, в его малюсенький кабинет, заполненный книгами и рукописями, – когда-то это была комната для прислуги». В кабинете стояли всего «столик и два стула – один для А.И., другой для посетителя». Однако теснота этой «профессорской кельи» не препятствовала возникновению долгих и плодотворных научных бесед. Напротив, она как бы концентрировала внимание на научных вопросах, отсекая все лишнее. «Тут, имея в руках текст источника в оригинале, подробно обсуждали работу, представленную студентом, – вспоминал А.Я. Гуревич о своих встречах с учителем, обстоятельных и неторопливых. – Обсуждали часами, столько, сколько А.И. считал нужным для того, чтобы все прояснить и объяснить» [Гуревич, 2004. С. 22].

Книжные собрания были, как правило, самыми ценными долями из всего нажитого многими историками имущества. С.Ф. Платонов, ходатайствуя перед графом С.Д. Шереметевым, председателем Археографической комиссии и членом Государственного совета, о материальной помощи видному историку и историографу, профессору Киевского университета В.С. Иконникову, писал: «До меня дошли слухи о болезни глаз у Владимира Степановича. Он должен оставить кое-какие работы и будет стеснен в средствах (!!). По скромности он ничего просить не будет; но мечтает, что казна купит его библиотеку (которую он ценит, говорят, в 30.000) и оставит ее ему в пользование до кончины. Нельзя ли, граф, помочь ему? Это ведь подвижник. Никто не заслуживает более внимания с высоты престола среди всех наших ученых» [Академик С.Ф. Платонов, 2003. С. 155].

Через несколько дней С.Ф. Платонов повторно обратился к С.Д. Шереметеву, не оставляя попытки изыскать способ поддержать коллегу по историческому цеху. «В деле В.С. Иконникова словесный путь – единственно возможный», – полагал С.Ф. Платонов, надеясь на то, что граф «решит просить прямо монарха». Сам же он испрашивал разрешения Шереметева рассказать «об обстоятельствах и нуждах Владимира Степановича» председателю Русского исторического общества великому князю Николаю Михайловичу, имея в виду возможность помощи и с этой стороны, но, однако, не слишком рассчитывая, что было бы «поступлено “по-Екатеринински”» [Там же. С. 156–157]. Платонов имел в виду факт покупки императрицей Екатериной II библиотеки знаменитого французского писателя и энциклопедиста Д. Дидро. После продажи библиотека продолжала оставаться в доме своего бывшего владельца вплоть до его смерти, а сам Дидро был назначен библиотекарем и хранителем книжного собрания, получая за это ежемесячное вознаграждение.

Этот план, как и предвидел С.Ф. Платонов, поддержки не нашел. Однако решение В.С. Иконникова сделать свою библиотеку общественным достоянием было твердым и неизменным. В 1918 г. он передал ее в дар Публичной библиотеке Академии наук УССР, в которой это книжное собрание составило отдельный фонд. К тому времени библиотека историка насчитывала 20 тыс. книг и 3 тыс. брошюр [Киреева, 1975. С. 200].

В отношении историков к своим книжным собраниям соображения практического свойства нередко уступали стремлению сохранить их для следующих поколений исследователей. В одном из писем жене А.Е. Пресняков писал: «Если у нас несколько детей будет, я непременно составлю завещание о библиотеке, потому что это наследство духовное, а не материальное. Лучше жертвовать ее целиком на сторону, чем трепать ее как “наследство”» [Александр Евгеньевич Пресняков, 2005. С. 424].

В дар библиотекам и научным учреждениям были переданы личные коллекции многих отечественных историков. Библиотека академика М.В. Тихомирова подарена академическому центру в Новосибирске, книжное собрание историка русского феодализма Н.В. Устюгова также стало общественным достоянием. Научный кабинет Института российской истории РАН, например, пополнился книгами, в свое время принадлежавшими М.С. Волину, М.В. Нечкиной, Ю.А. Полякову и др.