Современная жрица Изиды

— Да не стоитъ она вовсе во глав! настоящія главы будутъ другіе… а она останется «почетной» только президентшей… всякій пойметъ, что человческое общество не можетъ обойтись безъ практическихъ соображеній… вижу, вижу, — не нравится вамъ это… можетъ оно больше вашего и мн не нравится… вдь и я была такой же идеалисткой — да что жъ длать! А она хорошая… право!

И Елена Петровна вздохнула.

Этимъ вздохомъ ей удалось меня, въ конц концовъ, успокоить.

Она взяла лежавшій на стол печатный экземпляръ устава «теософическаго общества», и мы съ ней его разобрали отъ перваго до послдняго слова. Изъ этого устава я долженъ былъ убдиться, что дйствительно «общество» предписываетъ своимъ членамъ невмшиваться въ чужую совсть, уважать врованія своихъ собратьевъ и не касаться религіи и политики. Каждый изъ членовъ долженъ стремиться къ своему нравственному усовершенствованію, и вс обязаны помогать другъ другу, какъ духовно, такъ, по мр возможности, и матеріально. Относительно научныхъ занятій общества на первомъ план стояло изученіе арійскихъ[1] и иныхъ восточныхъ литературъ, въ памятникахъ древнихъ знаній и врованій, а также изслдованіе малоизвстныхъ законовъ природы и духовныхъ способностей человка.

Когда я, не найдя въ этомъ устав ровно ничего такого, что могло бы показаться хоть сколько-нибудь предосудительнымъ, повторилъ, что готовъ вступить въ «общество», — Елена Петровна сказала:

— И такъ, ршено! не слдуетъ оставлять до завтра то, что можно сдлать сегодня.

— Могини! Китли! — крикнула она.

Передо мной уже знакомая фигура бронзоваго индуса съ бархатными глазами и рядомъ съ нимъ юный англичанинъ, одтый по послдней мод, небольшого роста, блобрысый и пухленькій, съ добродушной, нсколько наивной физіономіей.

Елена Петровна насъ познакомила, и на мой вопросъ, не «чела» ли онъ и можно ли протянуть ему руку, юный Китли (Bertram Keightley) крпко сжалъ мою руку и заговорилъ со мною хотя на нсколько ломанномъ (какъ вс англичане), но очень бгломъ французскомъ язык.

— Вотъ я теперь пойду поработать, — объявила Блаватская, а они двое васъ примутъ членомъ нашего общества и будутъ, такъ сказать, вашими поручителями.

Она ушла. Китли разсыпа#лся въ любезностяхъ, Могини молча на меня поглядывалъ, а я ждалъ — какъ это меня будутъ «производить въ теософы».

Юный джентльменъ окончилъ свои любезности и сдлалъ индусу рукою знакъ, приглашая его приступить къ исполненію своихъ обязанностей. Могини мн улыбнулся, потомъ устремилъ взглядъ куда-то въ пространство и началъ мрнымъ, торжественнымъ голосомъ. Китли переводилъ мн слова его.

Индусъ говорилъ о значеніи «теософическаго общества», говорилъ то, что мн уже было извстно изъ устава и со словъ Елены Петровны. Затмъ онъ спросилъ меня — искренняя ли любовь къ ближнимъ и серьезный ли интересъ къ изученію психическихъ свойствъ человка и силъ природы приводятъ меня въ «общество»? Я отвтилъ, что празднаго любопытства во мн нтъ, что если занятія мои, съ помощью членовъ общества, помогутъ мн изслдовать хоть одинъ вопросъ, относящійся до духовной стороны человка — я почту себя очень счастливымъ.

— Въ такомъ случа вы становитесь нашимъ собратомъ и отнын вступаете въ единеніе со всми теософами, находящимися во всхъ странахъ свта. Я сейчасъ сообщу вамъ нашъ пароль.

— Что жъ это такое? — спросилъ я Китли.

— А это m^ot de passe, извстное всмъ теософамъ, — отвтилъ онъ. — Вы должны это выучить, потому что безъ знанія этого пароля вы не обойдетесь, индусы будутъ питать къ вамъ недовріе и, при встрч, не призна#ютъ васъ своимъ другомъ, членомъ теософическаго общества.

— Я врядъ ли попаду въ Индію; но пусть Могини скажетъ пароль, только дайте мн, пожалуйста, карандашъ и бумагу — записать, я не надюсь на свою память.

— О! — воскликнулъ Китли, — это невозможно! вы должны запомнить наизусть, непремнно наизусть. Если у васъ не записано, а вы знаете, что надо помнить — вы невольно станете повторять про себя, заучите — и никогда не забудете.

— Хорошо, пусть онъ говоритъ.

Пароль состоялъ изъ разныхъ движеній пальцами и нсколькихъ совершенно безсвязныхъ словъ.

Они очень важно заставили меня нсколько разъ повторить эту абракадабру. Затмъ я сдлалъ членскій взносъ — заплатилъ фунтъ стерлинговъ и получилъ росписку. Могини кланялся мн и улыбался. Китли крпко жалъ мн руку и поздравлялъ со вступленіемъ въ общество. Они были такъ торжественны и оба, особенно Китли, казались такими ребятами, забавляющимися игрушками, что эта моя «иниціація» представилась мн содянной мною глупостью, за которую становилось какъ-то стыдно и даже почти противно.

А дальше было еще хуже. Могини, признавая теперь меня своимъ «братомъ» и, очевидно, желая заинтересовать меня, сталъ разсказывать о своемъ гуру, махатм Кутъ-Хуми, и о томъ, что онъ сегодня утромъ удостоился получить отъ него письмо, отвчавшее на вопросы, только-что имъ себ заданные. Письмо пришло вовсе не по почт, а упало прямо на голову Могини.