Спаситель и сын. Сезон 3

Первым делом Алиса заглянула в Фейсбук. Свою страницу она завела, как только ей исполнилось тринадцать, и, когда бывала у отца, выкладывала туда ролики с Чудиком и Сержантом. Сама она терпеть не могла хомячков, но они всегда собирали целый шквал лайков. В то утро она нашла в своей ленте сообщение о результатах интернет-голосования «Кто такая Элла К.?». 140 голосов за то, что она транс, и 32 за то, что лесби. Итого высказались 172 идиота. Ставить лайк Алиса не стала. Она поговорила с мамой, и та ей объяснила, что вся эта затея – настоящая кибертравля. С другой стороны, Алиса знала, что не станет останавливать девчонок, которые эту травлю ведут, – ведь это ее давние подруги. Если она их потеряет, то останется одна: в классе, в столовой, на школьном дворе и в поездках. Подумать страшно! Ну, Алиса и не стала думать, а посмотрела клип Эми Уайнхаус Back to Black[8], потом ей понравилось видео про медвежонка в берлинском зоопарке, потом заодно она кликнула ролик про то, как на птицеферме в Финистере живьем перемалывали цыплят, ужаснулась и опять перескочила на Эми Уайнхаус, лайв с концерта в Мадриде – You know I’m not good[9], а потом… и так все утро она просидела в Ютубе, как какой-нибудь старикашка – в халате и шлепанцах.

* * *

А вот Спасителю в то самое утро в четверг пришлось взбодриться, хоть он не больше своих юных пациентов любил вставать спозаранок. Но супруги Гонсалес могли прийти не позже половины восьмого. Пришли и уселись рядышком на кушетку. Живописная пара: она – толстуха, лишних килограммов двадцать, не меньше, он – щуплый, потрепанный жизнью. И оба стали говорить как заведенные.

ОНА: Нам дал ваши координаты доктор Дюбуа-Герен.

ОН: Лечащий врач наших детей.

ОНА: У нас их трое.

ОН: Старшая Амбра – ей тринадцать лет, она прилично учится, разве что по современным технологиям не очень. В прошлом году получила средний балл 18,2.

ОНА: А младшая Изе – ей три с половиной. С учебой у нее тоже все хорошо, только несколько букв не в ту сторону пишет.

ОН: Например, букву З.

ОНА: Да, букву З.

ОБА ВМЕСТЕ: А со средним большие проблемы!

ОН: Мельвен в четвертом классе. И говорит, что хочет «прочищать забитые раковины»…

ОНА: …когда вырастет большой.

Планы сына на будущее так огорчали родителей, что они на минуту умолкли. Спаситель воспользовался паузой, чтобы вставить словечко:

– Он хочет стать сантехником?

Супруги Гонсалес согласно кивнули и давай опять наперебой жаловаться на Мельвена, который, еще будучи приготовишкой, показал безнадежную необучаемость. Месье Гонсалес протянул психологу листок серой бумаги.

ОН: Вот, посмотрите его табель. Сплошные неуды!

ОНА: Можете взять себе. Это копия. У нас их много.

Можно подумать, они раздают эти копии всем подряд. Неуды стояли там, где требовалось, например, «правильно написать под диктовку несложный текст, используя изученные орфографические и грамматические правила».

– А вот тут, по труду, у Мельвена хорошая оценка. – Спаситель ухватился за позитив. – Где надо было «продемонстрировать навыки из разных областей знания и найти им практическое применение в определенных контекстах».

Трудно поверить, что все это относилось к десятилетнему ребенку.

ОН: Да, но посмотрите заключение учительницы на обороте табеля!

Вот что писала учительница, мадам Вернуйе: «Мельвен – способный мальчик, но не развивает свои способности. Не слушает на уроках, невнимателен, постоянно рисует в тетрадках. Его разболтанность и нежелание учиться – дурной пример для одноклассников».

– Так-так-так, – промычал Спаситель и протянул табель матери Мельвена.

ОНА: Нет, оставьте себе.

ОН: Мы уж не знаем, что делать. И телевизора его лишали, и компьютерных игр, и запрещали мастерить всякие штуки с дедом.

– С дедом? Мастерить? – переспросил Спаситель. – Так это дедушка умеет прочищать забитые раковины?

Но родители Мельвена, так же как их сын, не слушали, что им говорят.

ОНА: С Мельвеном просто руки опускаются! Никакого сравнения со старшей сестрой.

ОН: Она стремится быть отличницей, сама прилежно занимается.

ОНА: Иногда даже слишком прилежно. Перед контрольными ей не обойтись без снотворного.

СПАСИТЕЛЬ: Снотворного?

ОНА: Ну да, чтобы заснуть.

СПАСИТЕЛЬ: Понятно. И вы считаете, что принимать снотворное в тринадцать лет нормально?

ОБА ВМЕСТЕ, со вздохом: Что поделаешь – стресс!

То есть, на их взгляд, нормально.

ОНА: А вот Изе, наоборот, надо давать тонизирующее.

СПАСИТЕЛЬ: Она сильно утомляется?

ОНА: Мне приходится будить ее в половине седьмого, чтобы в половине восьмого завезти в детский сад и не опоздать на работу.

ОН: А в шесть вечера я ее забираю.

СПАСИТЕЛЬ: С половины седьмого до шести вечера. Сколько, вы говорите, ей лет? Три года?

– С половиной, – уточнили родители, смущенно переглянувшись.

ОНА: Конечно, по утрам мне приходится одевать ее силком. Она почти что не шевелится.

СПАСИТЕЛЬ: Не шевелится?