Степан Буков

- И к вашим, - парировал Зуев. Произнес почтительно: - Вы, Федор Аверьянович, когда появляется новый человек на производстве, обязательно находите время, чтобы побеседовать, лично познакомиться и даже зайти потом в цех, чтобы взглянуть, как он работает. Это у вас замечательная черта, настоящего руководителя. А вот когда берут кого на работу в заводские хозяйственные тылы, тут вы даже не то что познакомиться, на личное дело пренебрегаете взглянуть. И эту же вашу манеру заводские кадровики усвоили. Я очень тщательно допрашивал задержанных преступников, бывших хозяйственников, о процедуре их приема на работу. Показания оказались не в вашу пользу.

- Вы что же, меня хотите приобщить к делу? - зловеще осведомился директор.

- Всем было бы полезно, если б суд принял также частное определение, касающееся оформления на работу хозяйственников, - кротко сказал Зуев, - а то ваши кадровики не принимают людей с изъянами в биографии, желающих пойти на производство, а именно на производстве, в рабочем коллективе, они могли бы исправиться и стать полезными членами общества.

- Мой завод не исправительная колония.

- Вернуть человеку звание человека - это общая для нас всех обязанность.

Может, и ловить преступников тоже нам самим прикажете? А вы будете только на перекрестках жестикулировать, красиво управлять движением транспорта?

- Нет, такое время еще не скоро придет. Кстати, ваши заводские сейчас изъявили желание работать в дружинах в помощь милиции. И в операции по задержанию расхитителей со складов участвовали ваши же заводские ребята. Сержант милиции Синицын только ими руководил. - Усмехнувшись, Зуев напомнил: - Но мы отвлеклись от вопроса по повестке.

И тут вдруг Платон Егорович Густов сказал, хмуро покосившись на директора, которого он всегда почитал и которому обычно всегда шел навстречу:

- Вопрос о дополнительной территории с повестки надо снять как неподготовленный. Будем обсуждать его на следующем заседании. Одновременно с постановкой вопроса о семейных бараках-общежитиях. - Спохватился: - Но, конечно, независимо один от другого. Площадь дать заводу - это одно, а ликвидировать бараки - это само собой разумеется. - Повернулся к директору: - Тут уж нашей власти хватит, чтобы даже потребовать.

Спустя некоторое время, привыкнув несколько к ершистости Зуева, Платон Егорович стал даже испытывать к нему дружеское расположение. И однажды сказал:

- У меня от супруги директива - приходи ко мне вечером в выходной, просто так, в гости.

Зуев произвел на семейство Густовых самое наилучшее впечатление. Он оказался несколько застенчивым и милым в этой застенчивости человеком. Сидя рядом с Людой, стеснялся ее оттого, что она хорошенькая, говорил с ней, опуская глаза. Евгении Петровне обещал обязательно явиться к ней на медицинский допрос и показать полную коллекцию своих боевых ранений. Не все их он получил на фронте, частично - при исполнении служебных обязанностей.

Когда же Люда проявила живой интерес к его работе, он сказал неохотно и сухо:

- В сущности, чем серьезнее совершенное преступление, тем легче его раскрыть, потому что такой преступник - исключение в нашем обществе. И, как всякое исключение, путем исключения его проще обнаружить. А вот мелкие требуют особой проницательности, и главная опасность их в чем заключается можно человека потерять, не останови его вовремя. Не сумел - вина на тебе висит.

- Вы что же, считаете милицию чем-то вроде спасательной команды?

- Именно. Очень точно выразились. Самое увлекательное - это человека спасти, восстановить. Человековедение в нашей работе - главное направление. А ловить преступников - это техника отработанная, поставленная на высоконаучной основе.

Вот, скажем, крупный расхититель социалистической собственности. Обычно кто? Общественное подозрение падает на него зачастую раньше, чем обнаруживается преступление. Беседую, когда все улики налицо и следствие уже закончено. Он себя уже под контролем не держит, откровенничает, говорит о том, что прямого касательства к делу не имеет. Выясняется, что он многого в нашей жизни вообще не приемлет, мировоззрение у него на уровне животного: жить, жрать, ну и прочее скотство. Спрашивает, как же все-таки мы его уличили, когда он тонко, через подставных действовал, - предали его они, что ли? А ведь он сам себя предавал - с людьми общался, а люди не слепые: видят, чувствуют, что он нашей жизни посторонний. Ну, и обращали на это внимание.

Сказал хмуро:

- Вообще надо иметь большую выносливость, чтобы с такими субъектами нормы служебного поведения соблюдать как положено. Войну на себе наш народ вынес, столько горя и бед перенес, а тут находятся личности, которые народное для себя тянут.

Лицо Зуева приняло жесткое выражение, глаза блестели холодно, непримиримо. Помолчав, несколько успокоился, произнес, словно оправдываясь:

- Сейчас людей хороших предостаточно, а количество подлых тварей пошло сильно на убыль, чему мы и содействуем.