Судьба убийцы

Я опустил взгляд и увидел его. Он держал в руке пузырек с чернилами и закупоривал его. Я не видел и не слышал, как он подошел. Вот Шут отставил пузырек в сторону. Вынул тетрадь из-под руки Би, укрыл ее одеялом. Сел, скрестив ноги, с прямой спиной, и раскрыл тетрадь. Начал листать…

– Она знает, что ты это делаешь?

– Би разрешает мне читать ее записи, хотя и неохотно. Фитц, мне кажется, я должен делать это, ведь она очень мало рассказывает о себе. Сегодня она сказала, что ты вложил очень много воспоминаний о нас с тобой в волка и она их все записала.

Я оторвал руки от волка и сел рядом с Шутом. Это далось мне нелегко. Сложил ладони на коленях, Серебро на Серебро. Кожа да кости… Я вдруг взял и огладил одной рукой другую, восстанавливая мышцы и сухожилия под слоем Серебра. Я мог это. Но приходилось платить.

Шут наблюдал за мной:

– А ты не можешь сделать то же самое со всем своим телом?

– Это имеет свою цену. Приходится приносить в жертву плоть в другом месте, тратить силы. А черви сразу же пожирают меня заново. Но руки нужны мне для работы, вот я и чиню их.

Он перевернул страницу и улыбнулся:

– Би записала клички собак, которые были с тобой под столом, когда ты впервые увидел меня. Неужели ты помнишь, как звали их всех?

– Они были мне друзьями. Ты ведь помнишь имена друзей?

– Помню, – тихо отозвался он. И перевернул еще несколько страниц, быстро бегая взглядом по строчкам то с улыбкой, то с задумчивым выражением. Над одной страницей он нахмурился и быстро захлопнул тетрадь. – Фитц, не думаю, что я буду лучшим отцом для Би.

– Я тоже не был лучшим. Но так уж вышло.

Он едва не улыбнулся:

– Верно. Она моя. И в то же время – нет. Она не хочет быть моей. Ты слышал, что она сказала. Она лучше останется вовсе без отца, чем со мной.

– Она слишком маленькая, чтобы понимать, как будет для нее лучше.

– Уверен?

Я подумал и ответил:

– Нет. Но кого еще мне просить?

– Возможно, не надо вовсе никого просить. Или можно попросить Ланта.

– У Ланта непростая жизнь и, вероятно, в будущем станет еще сложнее.

– Нед?

– Нед будет рад позаботиться о ней, но как старший брат.

– Чивэл или кто-нибудь еще из сыновей Молли?

– Будь они тут, я бы, может, и попробовал. Но их тут нет, и они не имеют представления, через что ей пришлось пройти. А ты знаешь. Ты что, хочешь, чтобы я избавил тебя от обязанности быть ей отцом? Ты же понимаешь, что я не могу. Есть бремя, которое нельзя переложить на чужие плечи.

– Знаю, – тихо проговорил он.

Во мне всколыхнулась тревога.

– Ты что, предпочел бы заняться чем-то другим, чем быть с Би? Тебя влечет куда-то?

А вдруг он бросит ее, как бросил меня?

– Да. Но в этом отношении для меня твои желания важнее моих собственных. – Он заморгал, сдерживая слезы. – Слишком часто я принимал решения за нас обоих. Настала пора мне принять твою волю, как бы трудно это ни было. Как ты всегда принимал мою. – Шут вдруг подался вперед и положил руку на лапу каменного волка. – Я отдаю тебе память о том, какое удивленное у тебя сделалось лицо, когда король Шрюд увидел, как ты доедаешь объедки в щенячьей компании. – Мгновение спустя он убрал руку и помотал головой, словно отряхиваясь от воды. – Я и забыл уже, каково это – оживлять камень. – Он сплел пальцы и сложил руки на тетради Би. – Я мог бы отдать тебе и твоему волку гораздо больше. Если хочешь.

Мне вспомнилось, что однажды сказал мне Ночной Волк.

– Я не хочу, чтобы у Би был «перекованный» отец. А ты им станешь, если отдашь этому камню слишком много. Оставь себе свои воспоминания и чувства, Шут. Отдавать часть себя камню – плохая мысль.

– Мне уже давным-давно не приходило хороших.

Он тихо подсунул тетрадь под руку спящей Би и покинул мой шатер.

* * *

Ночью ко мне пришла Кетриккен. Сколько я ни заклинал ее быть осторожнее, она положила руку мне на плечо:

– Перестань. Ты раздираешь себе спину в клочья.

Зуд стал таким нестерпимым, что я взял сук из тех, что были приготовлены для костра, и скреб им спину. Кетриккен отобрала его у меня и бросила в огонь. Я понял, что уже очень поздно и все остальные спят в своих палатках.

– Кто на страже? – спросил я.

– Спарк. И Лант составляет ей компанию.

Кетриккен произнесла это без осуждения. Мне не было видно ни Спарк, ни Ланта. Би спала неподалеку. Спасаясь от мошкары, она натянула уголок одеяла на лицо, а свою тетрадь прижимала к груди, тоже пряча ее под одеяло. Я поднял взгляд и обнаружил, что Кетриккен уже ушла.

Время шло теперь так странно, будто рывками. Вернулась Кетриккен и принесла какой-то горшочек. Она присела за спиной у меня на корточки, и я услышал, как хрустнули ее колени.

– В горах у детей зимой иногда заводятся вши. Топленый жир помогает от них. Я взяла его с собой – в надежде, что он поможет спасти тебя. Теперь, по крайней мере, жир облегчит зуд.

– Не прикасайся к ним! – предупредил я, но она запаслась лопаточкой, похожей на маленькую ложку.

Вся моя спина была в гнойниках, и Кетриккен заставила меня снять рубашку и повернуться спиной к огню. Я удивился: рубашка оказалась совсем новая. Когда они успели переодеть меня?