Тактический уровень

От края поля ударил пулемет, и я услышал несколько ударов по корпусу транспортника. Времени на размышления у меня практически не осталось, и я рванулся к двери. В моих руках находилось, наверное, самое неподходящие в данной ситуации оружие — трофейный MP-40. Пистолет-пулемет хорош в ближнем бою, а до противника было больше двухсот метров.

Стрельба на ходу из трясущегося самолета — то еще занятие, так что я, не раздумывая, спрыгнул на землю, и, сделав, перекат, практически без паузы открыл огонь. Убить не убил, но, похоже, все-таки попал. Вражеский пулемет захлебнулся и больше не подавал признаков жизни.

Так быстро я, наверное, еще никогда не бегал. ПС-84 уже набрал вполне приличную скорость. Я едва успел его догнать и в прыжке зацепиться за край дверного проема. Сильные руки разведчиков втащили меня в самолет, и когда я поднялся на ноги, тряска внезапно прекратилась — мы оторвались от земли.

Самолет набирал высоту, но, взглянув на лица товарищей, я понял, что радоваться спасению еще рано.

— Пойдем, — коротко бросил Щеглов.

Когда мы оказались в пилотской кабине, причина мрачного настроения товарищей стала предельно ясна. Лобовое остекление было пробито десятком пуль. Штурман, радист и командир экипажа безвольно обвисли в своих креслах. Второму летчику тоже неслабо досталось, но он еще держался, мобилизовав все оставшиеся силы.

— Специально по кабине били, суки, — негромко произнес Лебедев у меня за спиной.

— Машина рулей слушается, — голос пилота был слабым, а количество крови на полу говорило мне о том, что он вот-вот потеряет сознание, — Движки пока тоже пашут. Кто-нибудь, займите место первого пилота, я сейчас вырублюсь.

Разведчики растерянно переглянулись, и я, никого не спрашивая, двинулся к креслу командира экипажа.

— Уберите тела из кабины, — приказал я, не сомневаясь, что моя команда будет немедленно исполнена.

— Летал, младший лейтенант? — голос пилота был едва слышен.

— Нет, но постараюсь разобраться.

— Курс у нас правильный, горючки хватит. Ты только штурвал ровно держи и резко его не дергай. На себя — набор высоты, от себя — снижение. Вот это — управление тягой двигателей. До рассвета пересечете Днепр, а дальше найди реку или озеро и садись на воду — об землю ты точно убьешься…

Голова пилота безвольно мотнулась, а руки выпустили штурвал — летчик все-таки потерял сознание. Самолет слегка накренился, но я плавным движением вернул его на курс.

Пилота уже вынимали из кресла. Он был жив, но очень плох, и его требовалось срочно перевязать. Рассчитывать на то, что он очнется в ближайшие несколько часов, не приходилось.

— Товарищ майор, мне нужна связь с «Филинами», — обратился я к командиру разведчиков, крепко удерживая штурвал. Без подсказок опытного пилота я не справлюсь.

— Штатная рация разбита пулями, — услышал я голос радиста из группы Лебедева, но у нас есть своя, правда, непонятно как быть с антенной. Попробую разложить ее на полу вдоль фюзеляжа.

Мы молча летели минуты три. Я постепенно набирал высоту, внимательно прислушиваясь к звуку моторов. Режим дополненной реальности подсвечивал мне приборы, кнопки и рычаги, снабжая их пояснительными надписями и инструкциями, но пользоваться всем этим я не торопился — моим товарищам было известно, что я впервые за штурвалом самолета, и демонстрировать излишнюю осведомленность я не хотел.

— «Филин-1», здесь «Медведь», как слышите? — раздался за моей спиной голос радиста.

— Слышу вас, «Медведь». Почему выходите на связь вы, а не «Кот»?

Радист уже прикладывал к моему уху трубку радиотелефона. Сухопутная рация оказалась крайне неудобной штукой, когда нужно одновременно поддерживать связь и вести самолет.

— В экипаже «Кота» потери, — ответил я командиру звена бомбардировщиков. — При взлете получили пулеметную очередь по кабине. Командир экипажа, радист и штурман погибли. Второй пилот ранен и находится без сознания.

— Кто за штурвалом? — через пару секунд спросил голос в трубке.

— Младший лейтенант Нагулин.

— Какой у тебя налет, младший лейтенант?

Я усмехнулся про себя. Хороший вопрос. Смотря как считать. Думаю, командир ТБ-3 сильно удивился бы, назови я ему реальное число часов, проведенных мной в кабине космического истребителя.

— Никакой, «Филин». Первый раз за штурвалом.

С той стороны вновь возникла пауза.

— Не волнуйся, младший лейтенант. Ты машину контролируешь?

— Пока летим прямо — да. Сейчас будем Днепр проходить.

— Какая у тебя высота?

— Два двести.

— Мало, тяни штурвал на себя, только плавно. Мы уже за Днепром, но топливо пока есть — будем тебя ждать. Скоро рассвет, и мы тебя увидим. Поможем выбрать площадку для аварийной посадки.

— «Филин», я должен знать, что мне делать. Буду описывать тебе приборы и прочие рычаги, а ты мне объясняй, зачем они и как пользоваться. Готов?

— Подожди минуту. Я сейчас в штаб доложу, чтобы тоже готовились.

* * *