Тринадцать осколков

— Значит, говорил! — воскликнул Кашеваров и погрозил пальцем Кравцову: — Но этого, чур, не делать в бою! — Погрозил без тени строгости, так просто, как отец доброму сыну.

4

— Все, Александр Федорович! Тренировки позади. Через два дня занимаем исходные позиции. Даешь Сапун-гору! — войдя в помещение штаба, сказал Кравцов. Он бросил на стол полевую сумку и грохнулся на стоявшую у стены деревянную раскладушку. — Отмучились, Саня! Теперь — в бой.

Бугров, занятый какими-то документами, вскинул на Кравцова взгляд.

— А что, это же сущий ад, а не учения. В саперной бригаде пятнадцать человек раненых… Мой Василий Иванович поднял бунт: отправляй его во взвод разведки — и никаких гвоздей, говорит: первым хочу быть в Севастополе. А потом ни минуты покоя — то туда, то сюда, то одно совещание, то другое. Нет, в бою меньше нервотрепки. Благо хоть комдив добрый — отвел нам целых двое суток на отдых. Вот сейчас усну, — он посмотрел на часы, — и не поднимать меня до завтрашнего утра, решайте все дела с замполитом. — Кравцов разделся, лег, повернувшись лицом к стенке. — Счастливо трудиться.

Минут пять он лежал с закрытыми глазами, потом вскочил, чертыхаясь на часы:

— Стучат, как лошади копытами по мостовой. — Он сунул часы под подушку, но не лег, сидел в одной нательной сорочке и поглядывал на свои покрасневшие и потертые ноги: по горам ходить не так-то легко, за время тренировок Кравцов вдрызг истоптал сапоги.

— Может, отпустим Дробязко? Как ты думаешь?

— Спи, командир, спи.

— Да что ты меня укладываешь! — Он быстро оделся, подсел к Бугрову. Перед начальником штаба лежали донесения командиров батальонов о личном составе подразделений. — Ну и как? — спросил он у Бугрова. Он знал, что вчера поступило очередное пополнение, но еще не успел уточнить укомплектованность полка.

— Подходяще, — сказал Бугров. — Подравнялись до полных штатов.

— Ну-у! А с вооружением?

Начальник штаба не успел ответить: зазвонил телефон. Кравцов взял трубку. Кто-то, не называя своей фамилии, приглашал на вечер в колхозный клуб. Кравцов ничего не понял, передал трубку Бугрову. Тот, выслушав, заулыбался.

— Вечер танцев, — сказал Бугров, — местные жители решили повеселить фронтовиков. Может быть, сходим, командир?

— Воевать — так с музыкой, — засмеялся Кравцов и снова спросил: — А как же с вооружением?

— Подвезли, имеем излишек боекомплектов.

Кравцов стал интересоваться, сколько и каких видов боеприпасов получил полк и как это выглядит, если прикинуть на каждое подразделение. Бугров и по этому вопросу доложил подробно и обстоятельно.

— Александр Федорович, свет-батюшка, скажи мне, когда ты успел подбить все эти бабки? Ты же был на наблюдательном пункте, подменял меня, управлял боем?.. Вот что, свет-батюшка, приляг, поспи часика три.

— Не могу, из политотдела дивизии просили немедленно, к вечеру представить наградные листы на отличившихся в генеральной репетиции. Так что, командир, давай решать, кого и чем будем награждать.

— Да, да, ты прав, это надо сейчас решить… Но предложений от командиров батальонов у нас еще нет.

— Замполит собрал. Вот они, — показал Бугров на серую папку, в которой хранились написанные на клочках бумаги боевые донесения и реляции на отличившихся бойцов, — Замполит по ним уже высказал свое мнение.

— Так, так… Кто там у нас отличился?

Бугров прочитал список.

— Лейтенант Сукуренко, — прошептал Кравцов. Он закурил. Заметив на плите кипевший чайник, достал из чемодана железные кружки, сахар. — Чайку, Саша, не желаешь?

— У меня есть напиток покрепче.

— Неужели кофе? — Кравцов любил пить кофе и очень обрадовался, подумав, какой же молодец — приготовил ему такой подарок.

— Коньяк, командир, высшего качества. К чаю очень пойдет. И фрукты есть.

Ну ставь, шут с ним, коньяк так коньяк. Два дня отдыха, можно немного и погреться, — засмеялся он.

— Как будем пить, вприкуску с чаем или в натуральном виде? — пошутил Бугров, держа бутылку в руках. Кравцов в тон начальнику штаба заметил:

— Вприкуску, — и показал на кружки, — сюда коньяк, а чай в блюдечко. На фронте ни одна холера не действует на человека. Почему это? — И сам же ответил: — Нервы, они тебя так держат в узде, что никуда не свернешь…

Бугров выпил до дна, Кравцов только пригубил. Он взял папку с реляциями, отыскал представление на Сукуренко, подписанное командиром первого батальона, в составе которого на учениях был взвод разведки.