Царь Давид

В дни нахождения Давида в пустыне Зиф произошло еще одно событие, о котором рассказывает «Книга Самуила» – Ионафан тайно отправился на поиски друга, чтобы еще раз встретиться и поговорить с ним. Чисто событийно, с точки зрения развития сюжета рассказ об этой встрече двух близких друзей выглядит совершенно излишним; он, по сути дела, ничего не добавляет к тому, что нам уже известно. Но именно это как раз и является косвенным подтверждением того, что такая встреча и в самом деле имела место, и автор «Книги Самуила» решил, что не имеет права не рассказать о ней.

Комментаторы Писания говорят, что после того, как Ионафану стало известно, что «урим» и «тумим» находятся в лагере Давида и Авиафар-коэн вопрошает через них для него Господа, Иоанафан окончательно уверовал в то, что Давид станет следующим царем Израиля – ибо «урим» и «тумим» вопрошают только для царя. Но – что весьма любопытно и вместе с тем необычайно убедительно психологически – он отодвигает от себя мысль, что будущее воцарение Давида неизбежно связано со смертью не только его отца Саула, но и его, Иоанафана. Нет, он спешит в пустыню, чтобы известить Давида в том, что окончательно утвердился в мысли о его предназначении на царство и что он, Ионафан, будет верно служить ему, заняв второе по значению место в государстве – роль главнокомандующего царской армии, а потому Давиду не придется принимать каких-либо мер ни против него, ни против членов его семьи:

«И встал Ионатан, сын Шаула, и пошел к Давиду в Хоршу, и поддержал его упованием на Бога. И сказал он ему: не бойся, ибо не достанет тебя рука Шаула, отца моего, и ты будешь царствовать над Исраэлем, а я буду вторым после тебя; и Шаул, отец мой, знает это. И заключили они союз пред Господом, и остался Давид в Хорше, а Йонатан пошел в дом свой» (См. 1, 23:16-18).

Тем временем жители пустыни Зиф – зифяне – так же, как и жители Кеилы, хорошо помня о страшной судьбе Нова, направили к царю посланцев, которые не только предельно точно указали место, где скрывается Давид, но и выразили готовность помочь в его поимке. Саул, безмерно благодарный зифянам за эту преданность, тем не менее, просит их еще об одной услуге: разведать все убежища, в которые Давид может отступить и составить ему подробную карту местности. И уже затем, ведомый проводниками-зифянами, Саул со значительной частью своей армии вышел на поиски Давида.

Это был самый настоящий охотничий гон – шаг за шагом Саул и его верный военачальник Авенир оттесняли Давида из пустыни Зиф в еще более безжизненную пустыню Маон, где практически негде было укрыться. Наконец, и «дичь», и «охотники» оказались возле возвышающейся в Маон огромной скалы – но по разные ее стороны. Дальше по всем правилам военного искусства Авенир окружил скалы, заставив Давида с его людьми подняться вверх и ощутить всю безвыходность своего положения. Теперь Авениру оставалось лишь все туже и туже затягивать петлю, а Давиду и его бойцам со страхом ждать того часа, когда они столкнутся с воинами царя и придет время выбирать: сдаться или им в плен или вступить в схватку со своими братьями-евреями.

Но именно в это время происходит чудо: к Саулу является вестник, чтобы сообщить о новом набеге филистимлян, и он оставляет охоту на Давида, чтобы отразить это нападение врага.

Талмуд утверждает, что этот вестник был не кто иной как ангел, посланный Богом с целью отвлечь внимание Саула от Давида и таким образом спасти Своего помазанника. Д. Малкин в своем «Короле Шауле» также обращает внимание на нелогичность действий Саула: ясно, что вестник сообщил царю не о большой войне, а об очередном набеге филистимлян. Таких набегов было множество (и, как уже говорилось, судя по всему, были двусторонними – соседи не упускали случая, чтобы пограбить друг друга). Ради отражения этого набега Саулу не было никакого смысла отказываться от продолжения погони за Давидом, в котором он видел главную угрозу своему трону – особенно, если учесть, что цель была необычайно близка. Тем не менее, Саул уходит, повергая этим своим поступком в недоумение своего верного Авенира.

Малкин убежден, что этот шаг вновь доказывает то раздвоение личности, которое испытывает Саул. С одной стороны, он жаждет во что бы то ни стало настичь Давида и предать его смерти, и эта жажда подпитывается и страхом потерять власть, и тревогой за судьбу семьи, и ревностью к славе героя-зятя, а с другой… Саул испытывает немалые угрызения совести и понимает, что его подозрения в адрес Давида совершенно бездоказательны и, преследуя его, он, возможно, идет против воли Бога. И потому в тот момент, когда появляется вестник с сообщением о набеге филистимлян, Саул, по Малкину, с облегчением вздыхает: что ж, значит, опять не судьба поймать ему этого Давида.

А Давид и его воины, уже приготовившиеся к смерти, в эти мгновения ликую и славят Бога за то, что Он в самый последний момент даровал им спасение.