Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

Негромкий звук за спиной вынудил ее обернуться. Светловолосый, тощий молодой человек в костюме из фланели стоял у калитки, ведущей к спортивной площадке. Это был приемный внук тетушки Паддикет, Тимон Энтони.

— Заходи внутрь! Заходи внутрь! — потребовал он.

Присцилла смотрела на него с любопытством.

— Я вот на что намекаю-то, — продолжил молодой человек со светлыми волосами. — Заходи внутрь и забери этих твоих братьев обратно в Лондон.

— Я тебя не понимаю, — холодно отозвалась она. — Что ты имеешь в виду?

Молодой человек выразительно помахал рукой.

— Все эти низкие земли около воды самые нездоровые, — сообщил он с обеспокоенным видом. — Все эти инфекции, которые солнце вытягивает из болот, торфяников, низин…

Присцилла рассмеялась. Молодой человек покачал головой.

— Вряд ли ночной воздух тут может быть полезным хоть кому-то, так что вернись домой, — добавил он, после чего взял Присциллу за левый локоть и повел обратно тем же путем, которым она только что прошла. На вершине каменной лестницы он выпустил ее руку и удалился, не произнеся более ни слова.

— Ну… — покачала головой Присцилла, опираясь на балюстраду и глядя вслед удаляющейся фигуре.

Оказавшись в самом низу лестницы, молодой человек повернулся и помахал ей рукой.

Присцилла нахмурилась, решив, что он выглядит странно. Хотелось бы ей знать, насколько ему понравилась идея: группа родственников его приемной бабушки приезжает в дом, чтобы сражаться за наследство, которое он считал своим много лет.

«Это нечестно со стороны тетушки Паддикет, — подумала Присцилла, проходя через большую дверь в дом. — И он выглядит так, словно принял все очень легко».

Она задала вопрос старой леди на следующий день.

— Тимон Энтони? — ядовито пропищала тетушка Паддикет. — Нет, племянница! Нет! Этот щенок хочет отправиться на сцену! Играть на сцене, ты слышишь? Я не оставлю ему ни пенни, так я ему и сказала!

— Но разве у него не будет шанса… ну, бегать и прыгать с другими парнями? — поинтересовалась Присцилла.

— Бегать? Да, он может бегать от кредиторов, когда растратит все содержание! Так что впереди его ждет много беготни!

И она отказалась продолжать разговор.

Глава 3. Кролик и метательное копье

— Это очень смешно, — проговорил Джозеф Херринг по прозвищу Проныра.

Он снова обошел клетки и произвел повторный пересчет.

— Здесь у нас три бельгийских зайца и два белых ангорских, и с этой стороны все хорошо. Но затем у нас молодые фламандские гиганты[2]… Чтобы мне лопнуть, если я не думал, что их три в каждой клетке! Но тут их только два!

Он сосчитал еще раз для полной уверенности, а затем почесал подбородок.

— Этот проклятый зверь удрал, чтоб его! И надо с этим разобраться. Старая дама не ограничится жалобами, если узнает, что здесь не все в порядке.

Это было прекрасное утро пятницы, восемнадцатого апреля, и легкоатлеты тренировались уже одиннадцать дней. Поскольку день выдался приятный и теплый, тетушка Паддикет, с триумфом завершившая обязательную встречу с кухаркой, выразила намерение посмотреть, как там резвятся юнцы на спортивном поле.

Первым человеком, с которым столкнулись она и ее эскорт, оказался тренер Кост, крепкий блондин решительного вида, чисто выбритый, с голубыми глазами, привлекательный в простой, твердой скандинавской манере, облаченный во фланелевые брюки и толстый шерстяной свитер. Кост выглядел распаренным и сердитым, он пятый день пытался посвятить Клайва Браун-Дженкинса в таинства прыжка с шестом.

— Никакого смысла нет проявлять застенчивость, мистер Браун, — презрительно говорил он. — Я не тренирую трусов. Нет.

Клайв Браун-Дженкинс бросил шест на землю, снял свитер, швырнул его туда же и решительно направился к тренеру. Его челюсть напоминала таран, а серые глаза сверкали.

— Кого-кого вы не тренируете? — спросил он тихо, но сердито.

Кост посмотрел на молодого человека столь же недобро.

— Дураков, возможно, — с усмешкой ответил он. — Что с твоим самообладанием?

Клайв развернулся на пятках и снова взялся за шест.

Тетушка Паддикет с одобрением кивнула. Тренер стоил вложенных в него денег. Она отдала приказ, и ее коляска покатилась по беговой дорожке в сторону ямы для прыжков в длину.

— Ты хочешь прыгнуть выше, — сказал Гилари Йеомонд своему брату Фрэнсису в тот момент, когда старая леди находилась рядом.

— Чепуха, племянник! — пропищала она. — Он хочет прыгнуть далеко и длинно, а не вверх!

— Прошу прощения, мадам, — раздался голос тренера из-за ее спины, — но мистер Йеомонд определенно прав, ага.

Он вышел вперед, оказавшись перед креслом, и ловко натянул полосу белой шерсти поперек прыжковой ямы, используя два четырехфутовых колышка, воткнутых в землю заранее именно для этой цели.

— Теперь, мистер Йеомонд два, — произнес Кост, отступая на шаг, — вперед, и так, чтобы не порвать эту нитку, ага.

Фрэнсис отошел на нужное расстояние и начал разбег.

— Быстрее, быстрее! Что за лентяй! Лентяй! — завопил тренер, изображая танец агонии и наблюдая за тем, как Фрэнсис срывает тонкую ленту и падает на собственную физиономию.