Война жуков и ящериц

Как и любой другой бой, этот очень скоро стал слишком стремителен, чтобы думать. Мы свыклись с нашими флайерами и оружием настолько, что они сделались продолжением наших тел, и пользование ими требовало от нас не больше мысли, чем, скажем, движение собственными когтями. Все наши мысли и чувства были сосредоточены только на неприятеле и земле под нами.

Мысли превратились в калейдоскоп отрывочных впечатлений и всплывающих в памяти инструкций. Пользуйся по возможности холодным излучением… оно не так эффективно, как горячее, но меньше повреждает лес… нам же самим здесь потом и жить… рой блокирует курс… так, прожечь дорогу… отклонение от курса не более пяти градусов… накрыть эти гнезда широким лучом… не уклоняйся от курса… стоит уклониться сильнее — и ты попадешь под огонь ведомого… так, девяносто градусов вправо… поворачивай вправо, только вправо… справа от тебя идет Кыр… перед ней опасно делать левый… обогнуть тот ствол… гнезда… холодными, только холодными… враг цепляется за крыло… бочка… гнезда… холодными, холодными!.. не отклоняться от курса…

Мы шли над зоной по произвольной ломаной кривой. Идти ровным зигзагом было бы проще, да и процент поражения противника был бы выше, но тогда наш курс стал бы предсказуемее. К третьему заходу противник успел бы сгруппироваться и ждал бы нас. Поэтому мы продолжали свой на первый взгляд произвольный курс, снова и снова минуя уже пройденные места, прожигая себе дорогу сквозь рои противника, идущие наперерез.

…Поворот направо… гнезда… холодными…

Мы постоянно балансировали на грани катастрофы. Наши флайеры превосходили скоростью врага, но, прибавив скорость, мы были бы вынуждены уделять больше внимания деревьям, рискуя пропустить гнезда. Стоит нам сбавить скорость — и обходить деревья будет гораздо проще, но и противнику будет проще перехватить нас. Поэтому мы заигрывали со смертью, то устремляясь вперед, то переворачиваясь, чтобы стряхнуть уцепившегося за крылья врага, который норовил утянуть нас к земле.

…Обойти дерево… прожечь себе путь через рой… поворот вправо… гнезда… переворот…

Одна мысль беспокоила меня. Операция протекала слишком гладко. До сих пор я не получил ни одного сигнала о выходе из операции или о бедствии. Все флайеры моей эскадрильи сохраняли место в строю; мы не потеряли пока ни одной машины. Если и остальные боевые группы действуют столь же успешно, у нас могут возникнуть сложности при возвращении.

…Не зевай… переворот… поворот вправо… гнезда… холодными…

Мы уже завершали зачистку своей зоны. Правда, меня беспокоила ее северная граница. Зоны, отведенные каждой эскадрилье, были задуманы с перехлестом, чтобы гарантировать стопроцентное уничтожение неприятеля. Это означало, что график движения каждой эскадрильи должен быть тщательно выверен во избежание случайной встречи с соседями. Система нудная, но эффективная; тем не менее что-то было не так. Складывалось впечатление, что северную границу нашей зоны обрабатывали мы одни, и, проходя вдоль нее, я видел к северу нетронутые гнезда.

Что-то случилось с нашими северными соседями, и принимать решение предстояло мне. Впрочем, решение это было несложным, поскольку вариант действий у нас оставался только один. Мы не могли рисковать, оставляя за собой нетронутые гнезда. В конце концов мы занимались геноцидом. Если мы оставим хотя бы немного яиц, нам придется возвращаться и начинать все сначала, только на этот раз противник будет ждать нас в полной боевой готовности. Мы никак не могли оставлять эти гнезда.

Завершив зачистку, я дал эскадрилье команду возвращаться на север. Это, несомненно, вызвало у моих подчиненных недоумение, но они были цзыны, поэтому повиновались беспрекословно. Я повернул эскадрилью налево. В этих условиях левый поворот был безопасен: я мог не опасаться Кыр, поворачивая навстречу неприятелю.

Выполнение боевой задачи над чужим квадратом усложнилось. Этого следовало ожидать, поскольку мы не могли больше идти произвольной кривой.

Когда на борьбу с преграждающими курс роями стало уходить не меньше времени, чем на уничтожение гнезд, в голове моей прозвучал наконец долгожданный сигнал. Войдя в чужую зону, мы первым делом включили системы оповещения своих, но только теперь дождались ответа.

— Я поймала ваш сигнал, — пришла мысль. — Спасибо, конечно, за помощь, но я могу завершить работу и своими силами. Возвращайтесь в точку встречи.

Я обратил внимание на то, что она назвала себя в единственном числе.

— Как у вас? — спросил я.

— Потеряно пять флайеров. У меня разбит фонарь, так что я не могу подняться обратно на корабль. Но задание выполнить в состоянии. Не задерживайтесь с возвращением.

То, что шесть флайеров столкнулись при зачистке своей зоны с трудностями, вызвало у меня некоторые сомнения в том, что один успешно завершит ее, однако я отогнал эту мысль. Она цзын, и если говорит, что справится с работой, значит, она с ней справится.