Возвращение в строй

– Может, тебя подстраховать? Встретить у куста?

– Не надо, лишняя рисовка ни к чему. Тут иногда крендель один приезжает, и днем, и ночью, и утром.

– Что за крендель?

– Руслан Атабеков, но это тебя не касается. Слушай, Паш, я вчера, наверное, болтал всякую чушь про хозяина?

– Нет. То, что жена у него стерва, говорил, то, что ей под стать горничная, или, как ее называют, домоправительница, сука плоскодонная, без мужской ласки, озверевшая, тоже говорил, но больше вспоминал, как я Алексеева сделал.

– Да? – Прохоров подозрительно посмотрел на Павла. – Ни хрена не помню. А такое со мной редко бывает. Может, ты в водочку подсыпал чего?

– Конечно. Карбида.

– Шуткуешь? Но раньше у меня память не отшибало.

– Возьми бутылки да отнеси участковому, наверняка ты с ним в хороших отношениях, даже из-за того, что у Старикова в почете, пусть он попросит своих экспертизу провести. А вообще, кто-то говорил, что нечего попусту молоть языком, надо в деревню за рассолом идти!

– Старею! Ладно, пошел.

– Давай, удачи, не застрянь в трубе!

– Ты лучше пожрать сообрази. Закусим после рассола, чтобы наверняка.

– Обязательно.

Садовник вышел, немного помедлив, следом двинулся Кулагин. Вновь дала знать привычка лично оценивать обстановку. Объяснения Алексеича – это хорошо, увидеть же, где находится лаз, который вполне может пригодиться, совсем другое дело. Павел умел перемещаться бесшумно, Прохоров, хоть и оборачивался несколько раз, слежки не заметил. Подошел к огромному кусту, еще раз осмотрелся, зашел за него и исчез. Спустя пару минут туда же прошел Кулагин. Теперь он знал, где находится лаз, не контролируемый охраной.

Вернувшись в свое служебное помещение, Павел нарезал бутербродов, достал из холодильника недоеденные шпроты, вытащил из шкафа хлеб. Присел у окна, закурил и взглянул на окно третьего этажа. Портьеры открыты, но за органзой никого не видно. Девушка, наверное, еще спит.

Садовник обернулся быстро. Принес двухлитровую банку рассола.

– А чего он такой мутный, Алексеич? – спросил, глядя на банку, Кулагин.

– Прозрачная вода в колодце. А это Напиток, с большой буквы. Рецепт еще от прадеда. Тот был купцом первой гильдии, богатым, но жадным, мне бабка, дочь его, рассказывала. И страдал алкоголизмом. Месяца два мог не пить, занимался торговлей, а потом запивал. Уезжал в леса, на заимку с приказчиками и там пил беспробудно неделю. Цыган брал с собой, они с него деньгу тащили беспредельно, да девок молодых. Охотник до них прадед был. Так вот как напивался до чертиков, уходил в отлежку и только этот рассол и употреблял. На третьи сутки после бани был как огурец.

– В общем, жил на полную катушку?

– А то! А брат его двоюродный в большевиках обретался. Все деньги просил на революцию. И прадед давал. Тока не помогло ему это. В восемнадцатом году, как революция прошла в Переславле, прадеда к стенке поставили. И главное, приговор ему смертный вынес тот двоюродный брат, он тогда в начальниках губернских был, суды вершил, в трибуналах заседал. Вот так.

– Да, было время, когда брат брата убивал, и за что? А все за власть, – вздохнул Павел. – Впрочем, и сейчас за ту же власть многие готовы друг другу глотки рвать. Ну, давай попробуем твоего рассола.

Прохоров разлил мутную жидкость в кружки, на тарелку отдельно выложил огурчики, помидоры и укроп.

– Ты, Паша, на укроп налегай.

Рассол действительно взбодрил, а укроп, вместе с огурцами, помидорами и другой зеленью, начисто отбил перегар.

– Хороша похмелка, – оценил Кулагин.

– А я что говорил. У меня сосед на «Газели» работает, а не может, чтобы после работы не выпить. Через это от него и жена ушла. Так вот он у меня по три-четыре банки берет и ни разу ментам не попался, хотя те останавливали чуть ли не у дома.

Кулагин решил напомнить об упомянутом садовником Руслане:

– Вот и добро, а Атабеков твой так и не приехал…

– Какой он, на хер, мой? Это кореш самого босса… – Поняв, что сболтнул лишнего, Прохоров с возмущением взглянул на Павла: – И чего ты все пытаешь меня, Паша? Тебе что, больше всех надо? Али ты какой свой интерес имеешь тут, для того и на работу устроился? Ты, случаем, не мент?

– Ага, мент! – рассмеялся Кулагин. – Сам-то понял, что сказал? Стариков не только всех ментов в области знает, но и их стукачей. Впрочем, ему, если надо, об этом сразу сообщат.

– Это точно, – хмыкнул садовник. – У Старикова и начальник полиции, и прокуроры, и судьи, и генералы всякие в хороших знакомых. Еще увидишь, как тут бордель руководители города устраивают. Хотя нет, не увидишь. На это время всех лишних из усадьбы убирают.

– И охрану?

– Этих когда как, но охраны, когда сюда все областные верхушки съезжаются, здесь немерено. И полицейские, и штатские. Наши иногда остаются, иногда уезжают, Боровской за охраной смотрит. Черт возьми, Паша, ты опять суешь свой нос куда не надо!

– Ну, что поделать, Алексеич, раз я такой любопытный?

– Переодевайся, любопытный, пойдем к управляющему, наряд получать.

– Предстоит какая-то более серьезная, чем подметание, работа?