Читаем Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе полностью

Как-то мне попалась на глаза одна новелла под названием "The Curtain of Dawn" ("Завеса рассвета"). Её автор по имени Том Маллой решил поправить «оговорку» Чарльза Дарвина. Как известно, Дарвин говорил о том, что выживают наиболее приспособленные. Американец, как всегда, решил пойти дальше англичанина и заявил, что точнее было бы сказать: "выживает приспосабливающийся". Мне сразу вспомнилась средневековая схоластика, а именно идеи преформизма и эпигенеза. Странным образом одни и те же логические парадоксы, ограниченность и несовершенство мышления и способа познания всплывают в разные времена и в разном обличье. В средние века философы-схоласты спорили до драки, как происходит на самом деле: существует ли будущая форма внутри настоящей в том же виде, что и наличествующая форма (преформизм) или будущая форма воспроизводится внутри настоящей из бесформенных составных элементов (эпигенез). Обе точки зрения были логически далеко не безгрешны. В первом случае непонятно, как может находиться в яйце бесконечное число форм всех яиц и куриц, которые когда-либо произойдут от этого яйца. Во втором случае непонятно, как самовоспроизводится данная форма, если внутри нее нет основы для ее постоянного самовоспроиведения. А если такая основа есть, то она должна содержать всю последовательность форм до скончания века… С открытием ДНК, генома, матричного принципа репликации и пр. эту проблему, вроде, закрыли. Ан нет, закрыли, да и не закрыли! Как прикажете понимать это слово «приспосабливающийся»? Если некий генотип дает опеределенные приспособительные черты растению или животному, то оно исходно приспособлено к определенным, заранее заданным условиям существования, и в течение всей жизни новых приспособительных механизмов у организма появиться не может, и у всего вида в целом тоже. Типичный преформизм. Все предопределено, генотип при жизни не изменяется, и пусть мистер Маллой идет к черту. Да здравствует преформизм, и точка! Но мистер Маллой к черту идти не хочет, потому что одно из этих приспособленных животных — это человек, и мистер Маллой желает доказать, что именно человек является существом не просто приспособленным, а постоянно приспосабливающимся к новым условиям. Разумеется за счет интеллекта. Генотип не меняется, но человек все время что нибудь новое придумывает, потому что уж больно жить хочется. Опять получается преизрядная плюха, называемая логическим парадоксом: генотип человека не меняется, и этот самый генотип определяет специфичность человеческого интеллекта. Но при этом человек с неизменным генотипом и неизменным интеллектом переходит ко все более сложным и изощренным способам развития и выживания. Это уже нечто похуже преформизма. Это типичный эпигенез. Нечто новое, имеющее форму, постоянно появляется на свет, а откуда появляютя эти новые формы, из какой формы — неизвестно. Появляются само по себе. Заводятся как вши от грязи. Типичный эпигенез в его наихудшем виде. Может мне кто нибудь внятно объяснить, каким образом практически неизменный генотип, при неизменном интеллекте обеспечивает постоянное усложнение формы приспособительного поведения? Откуда берется эта новая форма? Каким образом она формируется? С одной стороны, она, понятное дело, определяется генотипом, а с другой стороны — не только им. А чем еще? А еще — знаниями, накопленными в культуре в процессе совместной деятельности и исторического развития. Но ведь знания — не материальны! Знания не привязаны к строго определенной форме, они многообразны. Соединение ранее накопленных знаний с интеллектом их актуальных обладателей создает возможности развития, неподвластные никакому прогнозированию. Человек насоздавал против самого себя столько всякой дряни, что ему приходится непрерывно приспосабливаться, чтобы выжить. И он успешно приспосабливается и побеждает в борьбе с самим собой. Конечно прав мистер Маллой, молодец он, просто гений! Ведь борьба с самим собой — это самая трудная из всех видов борьбы! Для того, чтобы победить в этой борьбе, действительно надо быть не раз и навсегда приспособленным, а каждый раз приспосабливаться к совершенно новой очередной гадости, самим же человеком произведенной на свет, типа гамбургера, кока-колы, террористических актов, колебаний финансового рынка или радиоактивных отходов, и приспосабливаться постоянно. Иначе — крышка! Да, безусловно он прав! А впрочем, нет, пожалуй все же неправ. Да нет, точно неправ! Вот подумайте: человек создал и накопил огромное количество знаний. Но благодаря чему родились все эти знания? Почему у человечества эти знания есть, а у сообщества, скажем, муравьев или пчел их нет? Почему со времен формирования человека современного типа, прообразом которого считается кроманьонец, жизнь человечества изменилась разительным образом, а жизнь муравьев, пауков, мартышек и ягуаров — нет? Ввиду специфичности человеческого интеллекта, позволяющего человечеству добывать, аккумулировать и развивать знания. А благодаря чему это возможно? Благодаря генетическому набору, свойственному человеку. И этот генетический набор обеспечивает постоянные свойства человека — его интеллект, являющийся его основным и самым мощным в природе приспособительным механизмом, принципиально отличным от всех остальных. В то время как все остальные виды приспосабливаются к среде, человек активно изменяет эту среду, создает новые среды. И все это только благодаря уникальному генотипу. Выходит, все-таки, что человек приспособлен к окружающему миру изначально. Именно приспособлен! Да-да, дорогой мистер Маллой, именно, что приспособлен, а не приспосабливается. Занесите это, пожалуйства в протокол, господин секретарь Ученого Совета. А вы, господин Маллой, отдыхайте! И запомните, пожалуйста, раз и навсегда: человек приспособлен, а не приспосабливается. Это человеческий интеллект приспосабливается, когда человек напрягает башку. А человеку, который ее не напрягает, или у которого в ней попросту ничего нет — такому человеку приходится расплачиваться за пустую башку собственой задницей. С другой стороны, излишек интеллекта тоже не приносит никакой пользы, кроме очевидного вреда… У яйцеголовых тоже жизнь совсем не сахар. Нет, как ни крути, а середнячком быть надежнее всего. Занесите это, пожалуйста, тоже в протокол…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии