Защитница. Тринадцатое дело

– Если просто ждать – точно не дождемся, – улыбнулась в ответ адвокатесса.

– А если не просто – башку сломаете, – стоял на своем Михаил Петрович.

– Пока не сломали, – вступил Багров. Он по-прежнему считал, что тратить драгоценное время на пьяную болтовню нецелесообразно. Попытались с Косицыным – не получилось. Значит, нужно пытаться со следующими.

Ольга же успешно делала вид, что ровно никуда не торопиться. Олег про себя удивлялся: что она увидела в опустившемся юристе?

– Это вы просто у нас в городе не работали, – упрямо гнул свое тот.

– Чем же ваш город отличается от прочих? – поинтересовался начавший раздражаться Олег Всеволодович.

– Вот все говорят, что время пошло взад, – Косицын так и сказал: взад. – Типа свободу зажимают. И демократию.

– А вы считаете, куда оно пошло? – спросила внимательно слушавшая Шеметова.

– В Городке – никуда! – пьяно хохотнул Косицын. – Оно остановилось. Причем – лет сто назад. Или двести. Просто никто не заметил. Да, Валюша? – призвал он в союзники буфетчицу.

– Да, Миша, – согласилась та. – Но лучше б тебе помалкивать.

– Почему? – удивился тот.

Женщина ответила своеобразно:

– Потому что ты – дурень. А другого у меня нет.

Олегу стало как-то неловко.

Увидел людей, сравнил с шаблоном и расставил по местам в привычных схемах.

А люди оказались живые.

Впрочем, чем эти живые люди могли помочь ему в его деле, он все равно пока не видел.

Поэтому взял быка за рога.

– Михаил Петрович, – сказал Багров. – Мы точно знаем, что ваш подзащитный оговорил нашего. Мы сможем с вами как-то посотрудничать?

– Это я ему посоветовал, – ответил Косицын, наливая себе еще коньяку. Правда, его руку ловко перехватила буфетчица.

– Вы? – даже Шеметова удивилась.

– Я, – еще раз подтвердил тот. – Иначе, боюсь, получилось бы, что стрелял Вовка. А он – мухи не обидит. И в тюрьме ему ничего не светит.

– А кому-то в тюрьме сладко? – не понял Багров.

– Братовья отсидят – не моргнут, – ответил Косицын. – А у этого место будет у параши. Если не под шконкой. Слабый он.

– Значит, слабому можно оговорить другого? – спросила Ольга.

– Вот же москвичи! – беззлобно рассмеялся Михаил Петрович. Похоже, он стремительно пьянел. – Это у вас там – газеты, телевизоры, оппозиция. А у нас оппозиций не бывает. Все в одной и той же позиции.

Шеметова начинала не понимать, почему Косицын, несмотря на свой пессимизм, вообще согласился на их встречу.

– То есть, если мы схватимся жестко, вы нам категорически не поможете? – спросила она.

– Ни-ко-гда! – по слогам произнес адвокат. И добавил:

– Живу я здесь, понимаете?

– А зачем тогда вообще согласились встречаться? Вдруг кто узнает?

– Не узнает. Моя Валюша – кремень! – похвастался он, обняв благодарно прильнувшую к нему буфетчицу.

– А встречаться-то зачем? – гнула свое Ольга. – Если вы все в одной позиции.

– Чтоб на вас посмотреть. И, может, сообщить что-нибудь, – вдруг, словно мгновенно протрезвев, сказал Косицын.

– Посмотрели – сообщайте, – широко улыбнулась Шеметова.

– Вовка в армии не служил.

– И что? – не поняла Ольга.

– Нежный он очень, – не отвечая на ее вопрос, улыбнулся Михаил Петрович. – Прям как девица красная. Вы меня понимаете?

– Начинаю понимать, – ответила та, доставая блокнот и ручку. Могла бы на телефон записать, но Косицын бы наверняка замолчал. А тайком – не хотелось.

– Короче, он в показаниях и про тип гранатомета, и про ручные гранаты – все «написал». С марками, с цифрами. А опознать – точно не сможет. В глаза не видывал. Эти идиоты списали из методички, а я вмешиваться не стал.

– Хорошо, – сказала Шеметова, заканчивая запись. Не густо, но лучше, чем ничего.

– А еще он признался, что дорожку отхода красным перцем посыпал. Десять пачек из дома принес. У матери из шкафа взял.

– И что? – снова не поняла Шеметова.

– У матери аллергия на красный перец. Вплоть до анафилактического шока. – Бывший прокурор явно не забыл умные слова. – В больницу возили, а то б померла.

– Давно возили? – начала понимать Ольга.

– Года три назад. Я заранее у Гохмана неофициально выяснял. Все записи в больнице остались.

– То есть, красного перца в доме быть не могло? – вопрос был риторический.

– Исключено. А он из дома принес. Десять пачек. Даже из какого шкафа и с какой полки взял – все написано.

– Спасибо. Вы – молодец, – искренне поблагодарила Шеметова. Непонятно пока, как это использовать – но чем больше подобных фактов, тем проще будет развалить обвинение. Тем более, что впереди маячил суд присяжных. А они, как правило, реально пытаются вникнуть в дело. И увидев столько вранья, могут не поверить остальному.

– Он – не молодец, – с сожалением покачала головой Валюша. – Он – дурень. Найдет приключений на свою старую задницу.

Однако, противореча сказанному, обняла Косицына за плечи своей большой белой рукой.

– Спасибо большое, – уходя, поблагодарили москвичи. – Если еще что-то вспомните – звоните.

– За успех вашего безнадежного дела, – поднял свою опять не пустую чашку старый юрист.

День начался удачно.

А вот далее выпали сплошные разочарования.