9b58864f25e6442ef7bd155c13772be4

Очевидно, что мысли его витают далеко. Я завожу разговор о сыновьях, говорю что-то о зверинце и недавно появившемся слоновьем павильоне. Садик вежливо кивает, кидая на меня осторожные взгляды. Наш неспешный разговор прерывает стремительно вошедший Сирхан. Он быстро кланяется и без колебаний подходит, усаживаясь рядом со мной.

Садик вздрагивает и бледнеет от подобного нарушения этикета, но моя правая рука прекрасно знает – ему это позволено.

Сирхан иноземец и, несмотря на долгие годы, прожитые в нашей благословенной стране, многие вещи так и остались для него непостижимыми. Например, он презирает мудрую неспешность. Его движения и мысли быстры, он совершенно не выносит ожидания. Вежливость и хорошие манеры также освоены им весьма поверхностно, но я прощаю эти мелкие недостатки, ибо они с лихвой искупаются его верностью и исполнительностью. Мне даже нравится то, как смело он себя держит. Как соратник, не как раб.

Формально любой житель дворца – раб султана, но я прекрасно понимаю, что человек, заправляющий всеми воинами, охраняющими внутренние покои – важная фигура. Но дело даже не в этом – Сирхан нравится мне своим хладнокровием и внимательностью. Недавно я поручил ему тайно присматривать за иностранными послами и, так же тайно, проверять умонастроения на местах, создав для этого, естественно, особую службу. Сирхан с воодушевлением взялся за дело и медленно, но верно создает сеть тайных агентов, собирающих информацию по всей стране. Пока что я весьма доволен его работой, поэтому наедине – Садик и охрана не в счет – ему позволено очень многое.

Бывший палач, ныне же глава всех войск, не отвечая на мой вопросительный взгляд, невозмутимо оглядывает яства и закидывает себе в рот пару понравившихся кусочков. Садик сжимает кулаки, бледнея уже до синевы, и мне начинает казаться, что причиной его волнения является не поругание всяческих правил приличия, учиненное наглым Сирханом, а нечто иное.

- Садик, ты ничего не хочешь сказать своему государю? – спрашиваю я у секретаря, тот распрямляет спину, медлит пару мгновений, потом поднимается и, глядя куда-то в сторону, произносит:

- Муавия не виноват. Это все я.

- Интригующе, - констатирую я и поворачиваюсь к продолжающему сосредоточенно жевать Сирхану.

Темные глаза палача пристально изучают секретаря, даже мне немного жутко от того холодного интереса, что излучает этот страшный мужчина. Будь я на месте Садика, наверное, уже чувств бы лишился – у меня слишком живое воображение.

- Сирхан? – я поторапливаю мужчину с объяснениями.

- Муавия напал на иноземного купца, - тут же сообщает Сирхан, я недоверчиво хмыкаю – янычар славится своим спокойствием и жизнелюбием.

У меня великолепная память, я помню имена каждого из находящихся во дворце воинов и даже знаю многое об их личных качествах и чертах характера; стоит мне разок увидеть человека – накрепко запоминаю его лицо. Естественно, об этой особенности я не распространяюсь. Кроме того, есть у меня еще одна чудинка. Азиз и Сирхан, конечно, уже поняли, что я не только замечаю окружающих меня людей, но и склонен принимать близко к сердцу перипетии жизней тех, кто умудрился выделиться среди общей массы. Думаю, именно поэтому Сирхан лично зашел ко мне, чтобы доложить о незначительном происшествии.

- И почему же, Садик, ты считаешь, что в проступке воина виновен ты? – с интересом вопрошаю я.

По мере ответа заалевшего словно роза секретаря мое удивление возрастает многократно – оказывается я, сам того не зная, поспособствовал зарождению чувств между ним и янычаром. А к купцу Муавия попросту приревновал. Услышав сбивчивую речь Садика, Сирхан хмыкает и берет слово. Из его речей выходит, что иноземный купец приехал в наш город не столько торговать, сколько собирать сведения, и интерес его к Садику был деловым – он рассчитывал получать от него сообщения.

- Нет! – Садик растерян, и испуган. - Он ни словечка о том не говорил! Ни намека!

- Просто не успел, - Сирхан зло улыбается, - ревнивый глупец сорвал мне все планы – прознав про ваши встречи, кинулся выяснять отношения.

- А что ты планировал? – спрашиваю я, отвлекая разозленного Сирхана от своего бедного секретаря.

- Ну, можно было бы передавать ему иногда через Садика что-то интересное, но, конечно, только то, что выгодно нам.

- А ты хитрец! – усмехаюсь я.

- Да, идейка была неплоха. Только идиот Муавия переломал купцу все кости и теперь он вряд ли подойдет к столь опасному источнику информации, как наш Садик.

- Невелика печаль, - я кошусь на бледного Садика и небрежно взмахиваю рукой, указывая ему на диванчик, секретарь медленно садится, не отрывая от меня взгляда, - используешь в своих играх того несчастного, которого купец попытается очаровать следующим! Пусть лучше кто-нибудь из мальчишек, кто занят не так сильно, побегает вечерами с записками. А Садик мне самому нужен.

- Да я бы его потом вывел из игры, знаю, что нужен, - Сирхан тяжело вздыхает, - ну, Муавия, сын шакала! Теперь ждать придется. Пока купец поправится, пока отважится с кем-то дело вести…