Битва за рай

Я напряглась. Вжалась в стену. Дыхание сбилось, а сердце, казалось, вот-вот остановится. «Меня сегодня убьют», - пронеслось в голове.

Шон потянулся ко мне рукой, нежно коснулся костяшками пальцев щеки. Губы задрожали от страха.

- Тихо-тихо, Карина, спокойней. Тебя никто не собирается убивать. Пока что. Но раз уж наши с тобой встречи стали своего рода разоблачительными, наш общий друг захотел в них внести свою лепту. Тебе ведь интересно, как добывают эфириус?

Мои глаза широко распахнулись.

- Да-да, ты не ослышалась. Сегодня тебя ждёт поистине уникальная программа. Я бы не прочь составить тебе компанию, но, к сожалению, путь мне туда закрыт. Однако чуть позже мы с тобой обязательно всё обсудим. Возможно, эта экскурсия сделает тебя более разговорчивой.

Глава 23. Фредерик Штольцберг

За 3, 7 ПМ до «Сейчас»

Автобус меня привёз к небольшому белокаменному двухэтажному зданию, расположенному где-то в горах. Судя по всему, на границе с аномальной зоной. Глаза мне развязали только у самого входа. Видимо, волновались, что я запомню дорогу.

Место было жутким. Стерильным. От него так и веяло смертью. Пока охрана вела меня к Штольцбергу по отдраенным до сияния белоснежным коридорам, в ноздри проникал неприятный запах спирта, каких-то медикаментов и удушающий тошнотворно-сладкий аромат эфириуса. Воздух был им настолько пропитан, что моё тело сопротивлялось. Не хотело его вдыхать.

Верховный архонт поджидал меня в небольшой комнате. Три её стены были сделаны из белого мрамора, а четвёртая представляла собой толстое прозрачное стекло, сквозь которое открывался вид на смежное помещение. Там располагались белые шкафчики с какими-то пробирками, склянками, белоснежное кожаное кресло, напротив которого находился невысокий стеклянный стол.

- А, Карина, - добродушно поприветствовал меня Штольцберг, - самое время. Как доехали?

Я промолчала.

- Значит, отлично. Знаете, дорогая, вы сейчас находитесь в моём самом любимом здании во всём Эдеме. Интерьер, конечно, неважный, но вполне соответствует выполняемым функциям. Я здесь бываю примерно раз в месяц. Обычно по делам, но иногда заглядываю, чтобы подумать. Воздух в этом месте, - он с наслаждением его втянул, - просто волшебный. Такой концентрации эфириуса нет даже в стенах Пантеона!

Я окинула собеседника брезгливым взглядом, но он этого, кажется, не заметил, мечтательно глядя на пустующее кресло сквозь прозрачное стекло.

- Видите те шкафы? Туда мы ставим пробирки с новым эфириусом. Аккуратно сортируем его, взвешиваем, подписываем, а затем большую часть отдаём на текущие нужды обитателей Пантеона - материализация тел для новичков, закрепление прототипов, подарки лучшим работникам... Кое-что оставляем себе, надо поддерживать свой престиж, радовать соратников. А остальное пускаем на рынок. Эдем процветает.

- На костях творцов, - не удержалась я от ремарки.

- Именно, моя дорогая. Но ради благополучия большинства единицы должны погибнуть. Простая математика. Но, согласитесь, мы воздаём должное при жизни писателям: роскошные апартаменты, невообразимые удовольствия, шикарные наряды, выходы в свет - весь Либрум лежит у их ног. Но и после смерти мы не забываем чествовать их жертву. Вы когда-то восторгались галереей творцов в Пантеоне, Карина, балом иллюзий.

- Я бы не делала этого, если бы знала, что за всем этим стоит.

- Мне жаль это слышать от писателя с таким мощным уникальным даром.

Внезапно дверь за стеклом открылась и туда ввели какого-то худого мужчину в дорогом голубом костюме и лимонном галстуке. Аккуратная модная стрижка, ухоженный вид, только болезненный, измождённый.

- О, начинается! - восторженно выдохнул Штольцберг и подвёл меня, скованную кандалами, лишённую дара созидания, поближе к стеклу. - Смотрите внимательно, Кара. Сейчас на ваших глазах свершится настоящее чудо.

Я нахмурилась.

Между тем незнакомец сел на кресло, выпрямил спину, посмотрел строго перед собой. И я с ужасом узнала в нём того писателя, вместе с которым отправилась в первый раз на рудники. Мы не общались, но я видела, как однажды он попытался сбежать. Ему это почти удалось, но люди Штейна в последний момент его перехватили и устроили ад на земле.

- Как его зовут? - прошептала чуть слышно я.

- Артур Долохов.

Господи, какой у него был взгляд! Такой острый, пронзительный, мудрый, будто он видел не тела, а души людей.

- Ваш соотечественник. Хотя и не такой одарённый, как вы, Кара. Он пробыл в Пантеоне чуть больше полутора лет, а потом выдохся.

Артур не улыбался. Лишь внимательно смотрел на мужчину в чёрном костюме, который держал фотоаппарат в руках. Короткая вспышка - и снимок для стен Пантеона был готов. Мужчина в чёрном костюме ушёл, и на его месте оказался господин Штейн.

- Я обычно нахожусь по ту сторону стекла, - задумчиво произнёс Штольцберг. -

Предпочитаю, так сказать, быть максимально близко к чуду. Но ради вас пришлось сделать исключение.