c7b3452c1545435d83fcecd890d53ad3

Остолбенело он уставился на яркие следы ожогов. Медленно сжал кулак. Пальцы отозвались пульсирующей болью, слегка прочистившей голову. Нет, ему не казалось, что на улице неестественно жарко. На улице и было жарко, градусов сорок пять не меньше, будто, как в детской сказке, братья-месяцы вновь решили поменяться местами, только на этот раз волшебный посох взял не Апрель, а Июль. Воздух дрожал и колыхался жарким маревом, волны неестественного тепла накатывали от дома, вызывая дикое желание скинуть с себя одежду. Задыхаясь, не в силах больше выносить эту сюрреалистическую пытку, Николай расчехлил пистолет и, шатаясь, направился к воротам. Ноги разъезжались в грязи, уши словно заложило ватой, от запаха гари тошнило, но он шел, боясь, что если сейчас остановится, то уже не заставит себя вновь сдвинуться с места. Поравнявшись с воротами, ухватился за одну из створок и огляделся. В нескольких метрах от того места, где еще недавно было крыльцо, сидели его люди, глядя перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами. Николай окликнул их, но они даже не повернули головы, продолжая пялиться на дом. Стараясь не поднимать глаз, чтобы не дать непрестанно колышущейся живой массе притянуть взгляд и окончательно свести с ума, он подошел к сидевшему прямо на земле командиру группы и потянул его за плечо. Тот медленно, словно нехотя обернулся. Лицо напоминало мертвенно-бледную, застывшую маску, в расширенных зрачках застыла пустота.

Недолго думая, Николай с размаху отвесил ему пощечину. Мужчина моргнул. Глаза приняли более осмысленное выражение, с губ сорвался полу-хрип полу-стон. Не давая снова повернуть голову в сторону облепленного бабочками дома, Николай дернул его за воротник, ставя на ноги.

- Нам надо забрать Плясова! Поднимай своих людей! – просипел он потрескавшимися, пересохшими губами. Жара изматывала, не смотреть на дом, словно магнитом притягивающий к себе, становилось все труднее.

Тот вздрогнул и замотал головой.

- Нет! Я туда не пойду.

Злобно прищурившись, Николай направил на него пистолет.

- Пойдешь как миленький. У меня здесь, если ты вдруг не понял, не снотворное. Это Стечкин, и дырки он делает размером с тарелку. Хочешь посмотреть, как красиво будут выглядеть твои кишки вон на том кусте? Нет? Тогда живо поднял людей и вошел в дом! Мне нужен этот чертов Плясов!!!

Сжав губы, мужчина снова отрицательно качнул головой.

- Я туда не пойду. – Повторил он. Лицо закаменело, в глазах плескался ужас. – Ты что, не чувствуешь? Там будто ядерная бомба…. Можешь стрелять, вряд ли это хуже того, что ждет меня внутри.

Он провел ладонями по щекам, словно скидывая с себя морок, развернулся и направился к воротам. Лицо Николая исказила злобная гримаса.

- Ах ты, тварь! – прошипел он, поднимая пистолет. – Я тебе покажу, что хуже!..

Длинное дуло нацелилось в спину уходящего человека. И в этот момент жар, идущий от дома стал невыносимым, достигнув критической точки. Вскрикнув, Николай упал на землю, закрывая руками лицо – ему казалось, у него плавится кожа. Сидевшие на доме бабочки, как по команде, сложили крылышки, а затем легко и изящно вспорхнули вверх, ярким вихрем взлетая к тяжелым серым тучам. Вместе с ними исчезла жара, будто лопнул мыльный пузырь. Несколько секунд очистившийся дом стоял невредимым, а затем полыхнул огнем. С жалобным звоном лопнули оконные стекла, оттуда с жадным гудением выхлестнулось пламя, пожирая наличники и ставни, перескакивая с бревна на бревно в попытке утолить ненасытный голод. Радостно потрескивая, занялось крыльцо – огненные языки весело заплясали на перилах, ярко-рыжей паутиной оплели стену и побежали наверх, к крыше.

Матерясь, закрывая голову, Николай начал отползать назад и в это мгновение распахнулась входная дверь и на крыльцо, надсадно кашляя, выскочили три человека. Один из них держал на руках здоровую как лось псину, второй поддерживал за плечи девушку, не давая ей упасть. Николай остановился. Искаженное яростью лицо осветила безумная улыбка, больше похожая на оскал акулы. «Спасибо, тебе, Господи!» – прошептал он, поднимая оружие. Два выстрела оглушительным громом прокатились над содрогавшимся, доживающим последние минуты домом. Два человека, рухнули на землю. Увлекая за собой третьего, скатились с крыльца и остались неподвижно лежать под ворохом осыпающихся искр.