До ее встречи со мной

Его явно нужно подстегнуть; может быть, она к этому вернется завтра. Но тут она поняла, что этого не случится: он посмотрел на нее через стол, показал больше зубов, чем обычно, и ответил:

– По-моему, тема слегка исчерпалась, голубка моя.

Каждый раз при виде этой улыбки Сью чувствовала, что понимает, как можно ненавидеть Джека. Не то чтобы она сама это испытывала – в конце концов, Джек всегда активно работал над тем, чтобы нравиться, – но каждый раз, когда он так улыбался, она думала про себя: «Ну конечно; мало того, так будет всегда». Потому что первая такая улыбка случилась одновременно с первым эпизодом, когда ей стало известно о неверности Джека. На этом закончился период, который она про себя называла «периодом аборигенов реки Талли».

Незадолго до того, как это случилось, Сью прочитала статью про аборигенов реки Талли – небольшое австралийское племя, судя по всему, единственных людей на свете, которые так и не догадались о связи между сексом и зачатием. Они думали, мол, сексом занимаются для удовольствия, мол, это все равно что рисовать на себе узоры из грязи или что-нибудь в этом роде, а зачатие – дар небес, который приходит таинственным способом, хотя то, как ты бросаешь кости или освежевываешь валлаби, может иметь на это какое-то влияние. Если подумать, таких племен, как на реке Талли, должно быть гораздо больше.

Разумеется, про аборигенов реки Талли существовала и другая гипотеза. Она состояла в том, что они прекрасно знали, у какой причины какое следствие, и просто проверяли, как долго смогут водить за нос высокомерных антропологов, которые пришли в такой восторг от этой неуклюжей сказочки. Они ее и придумали-то исключительно оттого, что им уже дико надоело отвечать на вопросы про Великого Охотника в небе; к тому же, как и большинство людей, они предпочитали обсуждать баб, а не Бога. Однако эффект их выдумки оказался феноменальным, и с тех пор шоколад и радиоприемники в их племени никогда не переводились.

Сью догадывалась, какая версия больше понравится Джеку, – в конце концов, мужчины циничнее женщин. Женщины верят, пока гигантская гора доказательств не склонит их к обратному. В этом и состояло ее родство с аборигенами реки Талли. Оно прервалось через десять месяцев после свадьбы, хотя накопившееся к этому моменту досье уже давно было более чем достаточным. В пятинедельный период уместился Эпизод с Потерянной Рубашкой, Внезапный Интерес к Покупке Зубной Пасты, Отмененный Ночной Поезд из Манчестера и Шутливая Потасовка, в ходе которой ей не давали прочесть одно из писем «от поклонников». Но все это ничего не значило, пока Джек не обнажил верхние зубы и не удержал улыбку на секунду дольше обычного; тут все детали сложились, и она поняла, что он трахается с кем-то еще. Единственное слабое, отдаленное утешение она находила в том, что если аборигены реки Талли действительно были так наивны, они, должно быть, почувствовали бы себя намного хуже ее, когда антропологи наконец решились бы рассказать им про Взаимосвязь.

Она давно научилась не цепляться к фальшивой улыбке. Ничего не спрашивать. От этого не так больно, и до следующего раза о случившемся можно просто забыть. Она не стала цепляться к последнему уклончивому замечанию Джека про Хендриков; не стала, например, спрашивать, не решил ли он использовать свою кушетку для более практических методов терапии.

Правдивый ответ на это был бы отрицательным, хотя сопутствующие обстоятельства ее вряд ли успокоили бы. На той неделе Джек слегка подкатил к Энн. Ну она же приходила, да, и часто, как ему казалось, почти без всякого повода. Он знал, что их роман официально отменен. Но с другой стороны, она продолжала приходить, а поскольку Грэм дрочит как паровоз… Я ни в чем не виноват, думал Джек, такова моя природа. Если бы я не был неверен, процитировал он, я не был бы верен себе.

Так что он попытался. Иногда в конце концов это оказывалось единственным вежливым шагом. К тому же Энн – старинный друг, она не истолкует это превратно. Более того, он же не пустился во все тяжкие. Просто взял ее за руку, когда она собралась уходить, поцеловал ее аккуратнее, чем требовала обычная дружба, оттянул ее от входной двери и бережно довел до подножия лестницы. И вот что забавно – она дотуда дошла. Прошла десяток ярдов или около того с его рукой на талии, пока вдруг молчаливо не вырвалась и не направилась обратно к двери. Она не стала взвизгивать, не ударила его, даже не была особенно удивлена. Так что, думал он, глядя на Сью и одаряя ее победительной улыбкой, он остался абсолютно верным мужем. На что тут жаловаться?

* * *