Читаем Ключи Марии полностью

– Это был ее выбор. Кроме того немцы знали, что в ресторане может произойти покушение. Не знали только на кого, потому что там всегда собиралось много высших офицеров. Так что, по меньшей мере, два стола были заняты эсэсовцами, готовыми стрелять при первом же подозрении. Но пара влюбленных голубков у них точно не вызывала опасений. А любая попытка подстраховать закончилась бы бойней. Там, в кармане за спинкой сиденья бутылка коньяка. Выпейте, может вас попустит и сможете заснуть? Нам еще ехать и ехать.

Олесь послушно глотнул коньяка и через несколько минут, проваливаясь в сон, успел услышать, как отец бормочет:

– Она всегда возрождается. Приносит себя в жертву и возрождается.

<p>Глава 87</p>

Хутор Вольный, ноябрь 2019. Бисмарк, Коля и Рина упираются в закрытую дверь

С не видимого в ночной темноте неба полил дождь. Бисмарк и Коля сидели, понуро склонив головы, на жесткой и холодной деревянной лавке под крышей автобусной остановки «Хутор Вольный». Рина стояла рядом, оглядываясь по сторонам и нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

– Сволочь! – не мог успокоиться Олег. – «Я дальше не поеду! Пройдетесь, туда метров двести, не больше! – повторил он специально гнусавым голосом последние слова водителя «Пежо». – Пройдитесь с вещами и под дождем! Вот мудак!

– Он нас испугался, – спокойно объяснил «брат» Коля. – Я бы тоже испугался, если бы меня попросили отвезти ночью трех пассажиров в нелюдное место с плохой репутацией! – Коля поднял голову, посмотрел вокруг.

– С какой репутацией? – обернулся к нему Олег.

– Да пока ехали, я тут про эту «чертовщину», то есть Церковщину, в интернете нарыл! Тут регулярно людей молниями убивает! Причем издавна! И только местных жителей!

Дорога перед ними возникала только в фарах очень редких в этот час машин. Сейчас машин не было. Шелестел дождь.

– А там что? – поинтересовалась Рина.

– Где? – переспросил Олег.

– Ну там, куда он нас не довез?

– Санаторий, – бросил Коля.

Вспыхнувший экран смартфона осветил ему лицо.

– Санаторий полиции и парк с озерами. И еще церковь.

– Санаторий? – Бисмарк поднял взгляд на айтишника.

Задумался, вспомнил вырезанную статью об открытии санатория МВД на месте бывшего монастыря и бывшей колонии для малолетних. Ухмыльнулся. Похоже, что она лежала в посылке вместе с ключом не зря! Это был указатель! Но приехали они сюда не из-за него! Хотя тоже из-за указателя, из-за другого, из странной компьютерной игры.

– Так давайте пойдем! Чего тут сидеть? – решительно предложила девушка.

– Дождь, – проговорил Коля. – Лучше подождать! А то ведь намокнем!

Бисмарк поддержал «брата» Колю тяжелым вздохом. На его плечи навалилась усталость.

– В этом должен быть смысл, – проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Просто мысли прорвались на язык.

– В чем? – поинтересовался Коля.

– В том, что мы сюда приехали, – очнулся Бисмарк. – Но ведь мы пока не доехали…

– Конечно, есть смысл! – вставила Рина. – Мы теряем время! Я чувствую!

– Ты чувствуешь, как мы теряем время? – удивился Коля. – Хорошо! Я пока этого не чувствую, но можем дойти!

– Без меня, – пробурчал Олег. – Терпеть не могу дождь!

Сидевшие на лавке Олег и Коля задремали. Рина, заметив это, потрясла Колю за плечо.

– Кончился! – проговорила она четко. – Дождь кончился! Пойдемте, пока сухо!

Коля с тяжелым рюкзаком на плечах и с сумкой в руке вел их за собой сначала по придорожной тропинке, а потом, когда они повернули направо, под ногами появилась дорога, асфальтированная дорога, поднимавшаяся вверх среди высоких сосен и дубов.

– Давайте быстрее, – подгоняла их Рина. Она замыкала троицу, шагая налегке, со свободными руками. Ее вещи нес Бисмарк.

– Я спать хочу! – Олег зевнул на ходу.

Они вышли на территорию санатория, освещенную уличными фонарями. Белые стены центрального корпуса в темноте казались серыми. Ни одно окно в здании не горело.

– Может, постучать? – предложила Рина.

– Нет, это не тут, – не обратив на нее внимания, произнес Коля, чье склоненное лицо освещал включенный смартфон. – Но рядом. Близко. Нам туда!

И он повел их прочь от центрального санаторного корпуса в лишенную фонарного освещения сторону.

Перед ними внезапно выросла громадина церкви. Все трое остановились, как вкопанные.

Опять вспыхнул экран смартфона айтишника.

– Это где-то здесь! – сказал он и, подхватив с асфальта сумку, шагнул в глубокую темноту за левый угол церкви.

Рина поспешила за ним. За спиной ойкнул, споткнувшись, Бисмарк. Она остановилась и оглянулась, думая, что он упал. Но Олег устоял.

Рина взяла его за руку. Потащила за собой. Под ногами появились ступеньки, ведущие вверх. Каменные или бетонные – разобрать Бисмарк не мог.

– Есть! – из темноты, откуда-то сверху, донесся возбужденный голос «брата» Коли.

– Что есть? – поднимаясь по ступенькам к айтишнику, крикнула Рина.

Коля осветил мобильником железную дверь, в которую упирались ступеньки, и приклеенное к ней бумажное объявление, спрятанное от дождя и сырости в прозрачный файлик. На объявлении крупными цифрами был выписан номер телефона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза