Любовь и так далее

И еще. В начале жизни ты загадываешь наперед: скоро я вырасту, кого-нибудь полюблю и все, наверное, будет хорошо, а если не заладится, я тогда полюблю кого-нибудь другого. А подоплека такова: во-первых, подходящая личность отыщется в любом случае и, во-вторых, разрешит себя полюбить. То есть ты полагаешь, что любовь, или способность любить, всегда под боком и ждет своего часа. Чуть не сказал «ждет с включенным движком». Видите, как велико искушение перейти на Оливер-яз? Я-то не считаю, что любовь – и жизнь – складывается именно так. Невозможно по собственному веленью полюбить другого человека, и точно так же (если верить моему опыту) невозможно по собственному веленью разлюбить. Вообще говоря, если уж делить людей по признаку любви, то я бы предложил такой критерий: одним повезло (или не повезло) любить многих – последовательно или параллельно, тогда как другим повезло или не повезло найти одну любовь за всю свою жизнь. Эти, невзирая ни на что, любят только единожды, причем до конца дней. Просто есть люди, неспособные полюбить более одного раза. Я стал понимать, что и сам к ним отношусь.

Вероятно, для Джиллиан это плохая новость.

ОЛИВЕР: «Жизнь – сначала скука, потом страх»? Нет, по-моему, не так, разве что у человека эмоциональный запор.

Жизнь – сначала комедия, потом трагедия? Нет, эти жанры на самом деле крутятся и смешиваются, подобно краскам в центрифуге.

Жизнь – сначала комедия, потом фарс?

Жизнь – сначала подпитие, потом вредная привычка – и всю дорогу головная боль?

Жизнь – сначала «травка», потом – на игле? Легкое порно, потом жесткое? Шоколадная конфета с мягкой начинкой, потом с твердой?

Жизнь – сначала запах полевых цветов, а потом – освежителя для туалета?

Как сказал поэт, главные вехи в жизни – это «рожденье, и совокупленье, и смерть», жестокая мудрость, поразившая меня в юности. Позже я осознал, что Старый Опоссум пропустил другие ключевые моменты: первая сигарета, снег на цветущем дереве, Венеция, радость шопинга, полет во всех его смыслах, побег во всех его смыслах, момент, когда переключаешь скорость на высокую и твой любимый не может даже повернуть голову, черное ризотто, трио в третьем акте «Кавалера розы», смех ребенка, вторая сигарета, долгожданная встреча в аэропорту или на вокзале.

Но если оставить в стороне все эти декорации и посмотреть правде в глаза: почему все-таки поэт написал «совокупленье», а не «любовь»? Не иначе как Старый Опоссум при жизни был ходоком – все возможно, я не любитель читать биографии, – но представьте: вы лежите на смертном одре и вспоминаете тот краткий, отмеренный вам промежуток между рождением, которого вы не помните, и смертью, вспомнить которую не придется: станете ли вы себя обманывать или же честно скажете, что главные события вашей жизни были все-таки связаны трепетной обнаженностью чувств, нежели с чередой беспорядочных связей, пусть число им – mille tre?[61]

Мир погряз в мерзости. Согласны? И я говорю не только про освежитель воздуха в уборной, а про нечто более мерзкое, чем смрад отхожего места. Позвольте процитировать сказанное когда-то ранее. «Мерзости жизни убивают любовь. Законы, собственность, финансовые волнения и полицейское государство. При других условиях и любовь была бы иной». Вы согласны? Нет, я не утверждаю, что честный лондонский полисмен, который помогает найти дорогу заплутавшим туристам, являет собой непосредственную угрозу l’amore[62]. Но в целом согласны? Любовь в цветущем демократическом пригороде, где живут люди с шестизначным годовым доходом на душу населения, отличается от любви в сталинских лагерях.

Любовь и т. д. Это моя формула, моя теория, моя мудрость. Я пришел к этому естественным образом – как младенец узнает улыбку матери, как неоперившийся утенок бежит к воде, а зажженный бикфордов шнур приводит к взрыву. Я всегда с этим жил. И постиг это раньше (на полжизни раньше) некоторых.

«Финансовые проблемы» – они капитально отравляют жизнь, правда? Джиллиан расскажет об этом лучше, но бывало, что и меня посещали материальные тревоги. Местная полиция в идеале должна бы выдавать любовные дотации, как думаете? Предусмотрена ведь материальная помощь семьям, предусмотрены пособия на погребение, так почему же нет каких-нибудь государственных выплат для влюбленных? Разве государство не призвано содействовать стремлению человека к счастью? А любовь в моей системе ценностей стоит рядом с жизнью и свободой. Тем более что понятия эти, я уверен, синонимичны. Любовь – это моя жизнь и моя свобода.

Могу привести аргумент для бюрократов: счастливые люди здоровее несчастных. Стоит только сделать людей счастливыми – и у Национальной службы здравоохранения тут же поубавится работы. Вообразите газетный заголовок: «Медсестры отправлены в бессрочный отпуск с сохранением заработной платы в связи со вспышкой счастья». Да, я знаю, бывают такие ситуации, когда болезнь одерживает верх, несмотря ни на что. Но давайте не будем придираться, а просто помечтаем.