Меж двух океанов

Ночь была спокойная. И все же не спалось. Завтра наступит и на твоей улице праздник: спустя три с половиной года снова Европа. К счастью, в Шербург мы не плывем, первый наш заход в Гавр. Там будет выгружаться сажа для парижских резиновых комбинатов, часть галвестонской серы и немного хлопка. По трезвым расчетам это продлится четыре дня. За это время можно будет немного побродить по Парижу. В Нью-Орлеане на палубу поднялись представители компании «Трансатлантик» и посоветовали:

— Договоритесь с нашей главной конторой, не оставят ли вас на борту до Бремена или же до Гамбурга. Билет у вас до Антверпена, если вы доплатите, то проезд вам могут продлить безо всяких. Это зависит только от желания…

Хлопок из четвертого трюма все равно будет выгружаться только в Гамбурге. Там погрузишь машину и» багаж на речной пароход, курсирующий по Эльбе, и сами собой отпадут заботы о разбитом стекле «татры». А может быть, все-таки лучше выгрузиться в Антверпене и отправиться через Германию? За один день можешь быть дома! Но как быть с транзитными визами через английскую и американскую оккупационные зоны? Как быть с большим ящиком, в котором более пяти тысяч метров непроявленной пленки, — весь наш киноурожай, начиная с Эквадора и кончая Мексикой? А, собственно, чего ради сейчас, ночью, заранее создавать себе лишние хлопоты? Все равно ведь ничего не решишь.

— Подите на капитанский мостик, взгляните, да захватите с собой бинокль.

В легком утреннем тумане небо и море слились в один цвет. Между ними никакой границы. Но вот в окулярах бинокля появилась узенькая полоска земли, этакий коричневый червячок.

— Это английские острова Олдерни и Гернси, за ними побережье Франции. Теперь вы верите, что мы попали в Европу? После полуночи мы вошли в пролив Ла-Манш, примерно на десять градусов южнее по сравнению с проложенным курсом. Это отклонение на одиннадцать километров, но мы его уже выправили.

А потом все пошло одно за другим.

Берега Франции проплывали на расстоянии нескольких километров справа, а слева появились белесые обрывы известняковых утесов — побережье Англии. Ежеминутно попадаются танкеры, буксиры, рыбачьи парусники. После двухнедельного отшельничества в бескрайнем Атлантическом океане вдруг чувствуешь себя словно на оживленном бульваре, только будьте, пожалуйста, осторожны, следите за красными огоньками, как бы на что-нибудь не наткнуться почти у самой цели.

Спустя три часа после того как из воды появилась Европа, за бортом раздался шум большого города. Гавр. Повсюду груды оставшихся еще с войны развалин. Как же это они

до сих пор не убраны? Поврежденные подъемные краны, покосившиеся скелеты домов, ржавые ребра сгоревших складов — впечатление такое, будто еще вчера неприятель взрывал здесь портовое оборудование, будто неделю назад сюда сбросили бомбы. Но для разнообразия есть здесь и часть восстановленного порта, действующий шлюз. На причале толпятся люди, шагают рядом с нашим белым великаном, весело перекликаются. Женщина поднимает мальчика кал головой: «Привет, папа, хорошо, что ты снова дома! Что ты мне привез из Мексики?»

«Зеленый антон» [15]

— Мосье Зикмунд?

— Ош, e’est moi.

— Документы… и ваши вещи!

Чиновник французской таможни помолчал и пристально обвел взглядом каюту. Вслед за ним в каюту ввалилась целая компания. Поразительная оперативность! С момента, когда с правого борта матросы спустили трап, не прошло и двух минут. Впрочем, чему удивляться. Когда пассажиров полный пароход, таможенники, паспортный контроль и врачебный контроль делят их между собой и постепенно меняют. Если же пассажир всего один, каждый хочет разделаться с ним первым, и — адьес — работа кончена.

Внимательное разглядывание страниц паспорта и затем строгое:

— Вам известно, какая виза у вас в паспорте?

— Единственная, какую ваше консульство в Мексике согласилось мне выдать. Sans arret[16], без задержки во Франции. Сколько времени продлится задержка, зависит от того, когда закончится выгрузка. Я следую в Антверпен. Вот мой билет и коносамент на вещи.

— Какое мне дело до того, куда вы собираетесь продолжать путь? Пассажиры французских грузовых судов испокон века высаживаются в первом же порту Европы. Сержант, сегодня же телеграфируйте в наш мексиканский филиал и запросите, почему они выписали билет до Антверпена, а не до Гавра. Мы с ними еще разберемся!.. А вы высадитесь в Гавре!

— Нет, не высажусь! У меня билет до Антверпена, коносамент до Антверпена, а вот это — договорные условия перевозки!

— Ну вот что, об этом толковать здесь нечего. Я представитель компании «Трансатлантик», и я в этом больше вас понимаю!

— А я предупреждаю вас, — вмешалась в разговор хмурая личность в форме сюрте [17], — что по французским законам ваша виза обязывает вас в течение двадцати четырех часов покинуть территорию Франции. В противном случае я прикажу вас задержать!

— Это очень хорошо сочетается. Минуту назад вы мне сказали, что в паспорте у меня написано sans arret.

Гости холодно взглянули друг на друга, человек в полицейской форме покраснел. А таможенник злобно цыкнул: