Настроение: со льдом!

– Хорошо, – соврала я. – Пойду, кофе выпью. – Пришлось проскользнуть мимо него, буквально протиснуться боком в дверной проём, потому что Виталик не сдвинулся ни на сантиметр в сторону. Конечно, я невольно задела его плечом, и не только плечом, а сама подумала, что мама права: надо уезжать.

Дети, успевшие выскочить на улицу через заднюю дверь, успели обежать дом, и теперь с криками и топотом ворвались через входную дверь.

– Давайте поспокойнее будем себя вести! – добавив в голос строгости воззвал к ним Виталик. А они вбежали, смеясь, и перебивая друг друга.

– Мама, там дождь идёт!

– Мама, там дяденька приехал!

– Какой дяденька?

– Который у нас был. Он за воротами машину оставил.

Я как раз поднесла чашку с кофе к губам, и так замерла. Мама на меня посмотрела, Ляля, а я стояла, ошарашенная, чувствуя, как вдруг неровно забилось сердце. С трудом сглотнула, поставила чашку на стол, едва не промахнувшись из-за возникшей ниоткуда дрожи, и поторопилась из кухни выйти.

– Тома, кто там приехал? – спросил меня отец.

Я не ответила, снова прошла или протиснулась, даже не знаю, мимо Виталика, в тот момент я ни о чём не думала и ни на чём внимание не акцентировала. Выскочила на крыльцо и там остановилась. На улице шёл дождь, не сильный, но крупные капли падали на землю и будто разбивались об неё, с брызгами. А я смотрела на Марка, который шёл по дорожке к дому, хмурый и недовольный, или мне так казалось из-за того, что он шёл, втянув голову в плечи. А я стояла на крыльце, совершенно не зная, что делать – то ли заплакать при виде него, то ли начать беспричинно улыбаться. То ли ждать, что от первого же его слова моя жизнь полетит в тартарары. Но если это так, то для чего тогда он приехал?

Под ворохом всех этих мыслей, совершенно путанных и нелепых, я шагнула с крыльца ему навстречу. Сделала шаг, другой, и вот уже ткнулась лицом в его грудь, будто просто наткнулась на него, такого высокого, сильного и, главное, родного, и я не знаю, что со мной случилось, но я даже не заплакала, я завыла, спрятав лицо у него на груди. А Марк обхватил меня руками, на какое-то мгновение приподнял от земли и сильно сжал. С неба капала вода, а я плакала, совершенно не обращая ни на что внимания. И цеплялась за Марка, сильно тянула пальцами ткань его рубашки.

– Что случилось? – спросил он, и даже встряхнул меня. Но, не дождавшись никакого результата и ответа, снова легко приподнял меня от земли и занёс на крыльцо, под крышу, подальше от дождя. – Тамар, что?

– Мама хочет, чтобы я уехала, – вырвалось у меня. И в этих словах было столько обиды, столько боли, но в то же время понимания, что мне вдруг стало легче, когда я произнесла их вслух. Просто выдохнула их, а сама продолжала держаться за Марка. Наконец, подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Встретила серьёзный взгляд, Марк ладонью пригладил мои успевшие намокнуть волосы, а сам опустил голову и прижался лбом к моему лбу. Стало больно и приятно одновременно. Я зажмурилась от нереальности происходящего. А Марк сказал:

– Значит, мы уедем.

Я и сама собиралась уехать. Всю ночь планировала, куда, насколько далеко, решала в голове разные проблемы. Например, что делать с квартирой, машиной, ипотекой. И вроде бы все ответы на встающие передо мной вопросы, находились, я знала, что и как буду делать. Но после того, как уткнулась Марку носом в грудь, после его слов: уедем, я вдруг поняла, что мне было невыносимо, невыносимо всё это делать, даже продумывать наперед, одной. Вновь почувствовать своё одиночество, отчуждение ото всех близких, только потому, что я кому-то помешала. А я не хочу никому мешать, я хочу вот так стоять рядом со своим мужчиной, и пусть даже некрасиво плакать, прижавшись к его плечу, но понимать, что я не одна. Что я, наконец-то, нужна.

– Только больше никогда не смей так делать, – сказал он. – Ты слышишь?

Я чуть отстранилась, вытерла слёзы и всхлипнула.

– Как?

– Бросать меня. Никогда не смей от меня сбегать.

Я провела рукой по его груди.

– Я не хотела тебе мешать.

Марк лишь вздохнул, снова притянул меня к себе, прижал мою голову к своему плечу.

– Дурочка.

Я улыбнулась. Он не мог этого видеть, и я дала себе право глупо поулыбаться. От счастья, от облегчения. Честно, я могла стоять так долго-долго. Просто осознавая свершившийся факт: Марк за мной приехал.

– У меня есть сын, – сказал он негромко.

Улыбка на моих губах дрогнула, но я заставила себя сохранить спокойствие. Не вздрогнула, не дёрнулась, не попыталась отступить от него. Я сделала осторожный вдох и проговорила в ответ также негромко:

– Хорошо.

Дверь за нашими спинами открылась, и я увидела отца. Он смотрел с ожиданием и очень серьёзно. Было понятно, что особого счастья от появления Марка не испытывает, но видя, как мы стоим в обнимку на крыльце столько времени, примиряет его с ситуацией. Кажется, он даже немного смутился, потому что неловко кашлянул, прочистил горло и поинтересовался:

– Что вы здесь стоите? В непогоду? Идите в дом.