Пересдать и выжить. Гордыныч

Блюдо, разумеется, было фирменным, а соответственно, очень удачным, но сейчас я сжевала бы и подошву! Пирожок уже давно растворился в желудке, и организм уверял, что в него вообще ничего не попадало и память меня обманывает.

Спустя пару минут появилась Ритка. Поставила передо мной тарелку с похлебкой, рядом кружку с холодным морсом и, плюхнувшись напротив, с протяжным стоном откинулась на спинку стула.

– Смена сегодня была очень жесткая! – пожаловалась она. – Я даже десяти минут за день не посидела, наверное. Надеюсь, что мое геройство того стоило!

Я немедленно отозвалась. Правда, с набитым ртом, а потому немного невнятно, но это же такие мелочи.

– Ты моя шпашитефьница, от долгов ишбафительница! – Сглотнув, продолжила: – Век помнить буду и детям завещаю свечки в храме ставить за здравие бабы Риты.

– Баба Рита… – эхом повторила подружка и демонстративно поежилась. – Нет уж, мне не нравится думать о старости! Давай считать, что я буду вечно молодой. Пусть ставят свечи за прекрасную тетушку.

– Вечной молодости не бывает, – заметила я.

– Ну тогда придется героически погибнуть на задании, – немедленно размечталась Рита на весьма сомнительную, на мой взгляд, тему. – Спасая сотни жизней, на сто первой не выдержать и пасть смертью храбрых!

Закатив глаза от нелюбимой темы, которую уже не раз обсуждали, я лишь кивнула и добавила с ехидцей:

– Хорошо, тогда за упокой… бабы Риты.

– Я умру молодой, так что не бабы, – отрезала та.

– Вообще не смешно, – все же не удержалась я. – Ты же знаешь мое отношение к таким шуткам.

– Знаю, – спокойно согласилась она. – Как и отношение к моему решению пойти в стражу. Но я вправе сделать такой выбор. Ладно, хватит об этом, лучше расскажи, как твой день прошел? У меня-то ничего нового, кроме того, что опять приходил Хромой Венька и просил ему налить. Новую историю рассказывал о том, как у него кошелек сперли. На этот раз драконы!

– Прямо драконы?

– Прикинь? Налетели, сперли кошель с тремя серебряными, напоили водкой, искупали в канаве и подло улетели в закат.

– В прошлый раз эльфы из кустов вылезали и тоже украли сумку с деньгами, – хихикнула я.

– Сегодня история эпичнее. Я даже ему кваса за свой счет вынесла, – призналась подруга и, отмахнувшись, потребовала: – Рассказывай!

– Да нечего особо рассказывать, – вздохнула я в ответ. – Он потащил меня в лабораторию к Гробыне.

– Зачем? – поразилась Рита.

– Потому что своей у него нет, – пожала плечами я.

– Резонно, – ответила Рита. – И дальше что?

– Дальше заставил стихийной магией призывать воду из крана, чтобы вымыть мензурки… и все такое.

– Получилось? – Рита вся подалась вперед.

– Где-то через полчаса. Я даже кокнула всего одну колбу!

– Молодец какая, – восхитилась мной подруженька.

– Угу, – буркнула я в похлебку. Наверное, стоило есть культурнее, но сейчас это было выше моих сил! – Но этого Гордынычу показалось мало, и он потащил меня мыть котлы.

– Вроде как этим тебя не проймешь, – пожала плечами Рита.

– Пятнадцать котлов. И все в копоти, накопленной как минимум за год.

– Ого! А он знает толк в эксплуатации девиц! – хихикнула Рита.

– Но дело даже не в мытье, – продолжила сокрушаться я. – Оно-то что? Тьфу. Зелье сварить, запустить процесс чистки, и все готово. Но Эрвикс заставил меня разжигать огонь самостоятельно! Как в первобытные времена. Понимаешь?

– Трением?

– Дунием! Велел дуть, то есть. Дал мне угольно-магические бруски с искрами и сказал призвать стихию.

На лице подруженьки не было ни грамма сочувствия!

Наоборот, с каждым моим словом улыбка на ее лице становилась все шире и шире! А в глазах появлялось все больше веселых искорок.

– И что? – очень ехидно спросила Рита.

– Ну я и дунула.

– Чуда не случилось?

– Случилось. Я спалила Эрвикса.

– Совсем?.. – Рита прекратила улыбаться и осмотрелась, словно выискивая свидетелей, от которых теперь придется избавиться.

– Частично, – призналась я. – Рубашку подпалила. И вообще… Гордыныч злобный был как невесть что!

– Орал? – сочувственно спросила подруга, сжав мою руку, лежащую на столе.

– Нет, – нехотя признала я.

– Угрожал?

– Не-а.

– Дал новое мерзкое задание? Отказал в экзамене? – напирала Рита. – Что он сделал?

Мне стало немного неловко, но я призналась:

– Ничего такого на самом деле. Он наложил звуконепроницаемый купол, выругался под ним, как невесть кто, снял рубашку, оделся в мантию и вернулся. Спокойный уже. Ну и порекомендовал стараться лучше.

– Ничего себе, – присвистнула Ритка, подперев щеку кулаком. – То есть ты кокнула пробирку, вызывая воду, после невесть сколько времени дула на искры, и наверняка все делала вот с этим вот недовольно-страдальческим выражением лица. Так? Потом взорвала брусок с топливом, спалила рубашку несчастного, помешанного на аккуратизме мужика, а он на тебя даже голос не повысил?! Вот ни столечко?

Рита показала мизинец и приставила к верхней подушечке кончик ногтя большого пальца. Я прикусила губу и покачала головой.

– Вот это у него терпелка отросла со студентами, конечно, – восхитилась Рита. – Уважаю!