Пламя изменений

– Время, сестрица, время поджимает, – Эд сидел на подоконнике и настраивал лиру. Дергал струну, долго слушал тающий в пространстве отзвук, потом дергал другую. Потом, разнообразия ради, дергал Эвелину за нервы.

– Ты знаешь, что послания не достигают Авалона? Две мои бабочки вернулись ни с чем. Дорогу Снов крутит как белье в стиральной машине.

– Фреймус ничего не сделает, пока Дженни у нас. Он может там сидеть до седин.

– Ага, и методично разбирать Башню Дождя по камешку.

– Юки справится, – сказала Эвелина уверенно. – Пока она во главе СВЛ, ситуация под контролем.

– Я бы все же поторопил события, – Эдвард дернул еще одну струну. Джей, разбиравший автомат во дворе, дернулся как от зубной боли и нетвердой походкой направился во внутренний двор.

– Хм, диссонансный аккорд на ля-миноре, – задумался Бард. – А я думал, си.

– Что ты там опять учинил? – Эвелина чувствовала, что хранителю неважно.

– Ну, каждое живое существо есть мелодия, что общеизвестно. Орфисты, например, навязывают свою музыку людям, подчиняют пластичное вещество их душ своей мелодии, если так можно назвать эти неуклюжие звуки, сковывают их. Это грубо, неэстетично и топорно. Впрочем, чего еще ждать от темников? Но у меня есть теория, что если подобрать соответствующий мелодии души звуковой ряд…

– Ты отрабатываешь свои теории на Джее?!

– …то можно как бы вступить в гармоничный союз с душой человека, повести его так нежно, так незаметно, что он и сам не поймет, что им управляют, а будет думать, что это его собственное желание…

– Эдвард Ларкин, ты вообще хоть когда-нибудь задумываешься над тем, что ты делаешь?! – Эвелина встала посреди кухни, уперев руки в бока. – Хотя бы иногда ты думаешь о чувствах других людей?!

– Более чем, – уверил ее брат. – Знаешь, как трудно достичь синхронизации с общим эмоциональным фоном даже такого дуболома, как Джей Клеменс? Тут же вся сложность в том, что мелодия человека постоянно меняется…

Он резво опрокинулся с подоконника, и поварешка усвистала в открытое окно.

– …но в то же время в основе своей остается неизменной, – высунул он голову. – И вот если зацепить эту базовую струну, то возможно, например, вызвать у человека разные эмоции. Ну или физические ощущения, например непреодолимую тошноту…

Хрясь!

Подоконник разлетелся в щепки, Эвелина двинулась к окну, продолжая выдувать песню на блок-флейте. Маленький, но энергичный ураган раскручивался во дворе.

– Эви, это ради науки! – В окне показался Эд, он держался двумя руками за ставень, а ветер так и норовил выдернуть из-под него землю. – Ради блага всего Магуса!

Эвелина завертела сложную руладу, и вихрь набрал еще большую силу, потащил Эда вверх. Обрывки газет, мусор, черепица носились над ним, мебель на кухне ходила ходуном.

– Эви… – Брат едва увернулся от крышки кастрюли, которая вылетела в окно и как неопознанный летающий объект умчалась в облака.

– Это только эксперимент, я люблю Джея всем сердцем…

Тарелки, одна за другой, вылетели из сушилки, две прошли мимо, одна врезалась Барду в колено, вторая в живот.

Стойка с ножами на столе задрожала, упала набок. Ножи задребезжали и поползли к краю стола.

– Виноват! – заорал Эдвард, когда они сорвались в воздух.

Эвелина оборвала песню. Ножи потеряли скорость и с печальным стуком вошли в стену под окном. Ураган мгновенно стих, и Бард с воплем рухнул на землю.

– Что? – недоверчиво спросила она.

– Я виноват, – Эдвард с трудом поднялся, упал на подоконник. – Надо было рассказать тебе…

Эвелина подняла флейту.

– Нельзя было ставить опыты на людях! – торопливо сказал Бард. – Это… неэтично.

– Подло.

– Ага.

– Мерзко.

– Точно.

– Бесчеловечно.

– Абсолютно согласен.

– Мне стыдно, что ты мой брат!

– И мне стыдно, что я твой брат.

– Эд, хватит паясничать!

– Ладно-ладно! – Эдвард замахал руками. – Мир, сестрица?

– И не думай! Я тебе этого долго не забуду! Сейчас же верни Джея в прежнее состояние и никогда больше не смей на него воздействовать. Ты понял? Он мой хранитель, Эд, он – это я, а я – это он! Ты чем думал?!

– Я бы никогда не причинил тебе вреда, Эви, – серьезно сказал Эдвард. Он пошарил за окном, поднял лиру и извлек несколько созвучий. – Все, с ним все в порядке.

– Развлекаетесь? – На пороге стоял Дьюла, он сумрачно озирал разгромленную кухню.

– Просто от души веселимся! – возмутилась Эвелина. – Этот идиот ставил опыты на Джее!

– Воздух пахнет перевертышами, – сказал зверодушец. – Сюда идет Стая. Эд, ты бы не мог проверить?

– Песня Поиска? – Эдвард хотел присесть на подоконник, но тут же подскочил, уколовшись об острый скол дерева. – Я там… во дворе попробую.

– Они нас нашли? – спросила Эвелина.

Дьюла пожал плечами:

– Этого следовало ожидать. Пустые земли, они здесь хозяева.

– Непонятно, где местное правительство! Чем занята французская армия?

– Ты же слышала новости, – оскалился Дьюла. – У них есть проблемы важнее, чем разбираться с брошенными территориями, на которых шастают чудовища.

– Это же почти две провинции! Миллионы людей – как они сумели их так быстро переселить?!