Продавец времени

– Она все еще ищет тебя, – проговорила мара. – Допустишь ли ты новые смерти? Решение за тобой…

Девушка кивнула – она понимала это, но не находила сил пойти навстречу страшной смерти – перед глазами снова вставали мертвые глаза Чары.

– Не я пленила тебя, но… Лесьяр… не знаю, жив ли он… И зачем он держал тебя в плену, – прошептала Кхаране.

– Он хотел знать секрет акханды, секрет, который спас бы его.

Неждана кивнула:

– Боюсь, сейчас уже слишком поздно. Ступай… Это все, что я могу для тебя сделать.

– Ты отпускаешь меня?

Неждана пожала плечами:

– Прошу только, если ты найдешь Лесьяра, не навреди ему…

Кхарана, хмыкнув, топнула ногой: земля под ней развезлась, открыв глубокую нору, тянувшуюся, кажется, к самому центру земли. Из нее пахло холодной сыростью. Мара, уже собравшись было шагнуть в образовавшуюся яму, замерла.

– Лесьяр увел ее, – она кивнула на поворотный камень, на котором все еще горела серебряная спираль. – Соли достаточно. Ты можешь еще исправить хоть что-то… Если не продолжишь прятаться.

Сказав это, мара прыгнула в нору, скрывшись в одно мгновение с глаз Нежданы.

Княжна пригляделась – вокруг камня, действительно, было насыпано много серо-белой крупы, похожей на крупную соль. Ту самую…

46

Лесьяр торопился к гостевому домику – дурное предчувствие тревожило и не отпускало: Жница ищет Неждану. Именно ее. А значит, деревня погоров в опасности. А погоры – единственный верный ключик к Соли, тем ее крупицам, что еще доступны для людей.

«Беду чувствую… И ближе она, так близко, что не уклониться теперь» – взволнованный шепот еще звенел в ушах юноши. Чара бы просто так такого не сказала. А значит, Жница где-то рядом, одна ошибка – и смерть.

Мимо пробежала ватага погорских детей – сверкая голыми пятками, они с хохотом бежали вглубь деревни. Самый старший – Лесьяр помнил его по сезону сбора Соли – остановился и приветливо махнул рукой, шагнул навстречу, но, заметив что-то, остановился – юноша прочитал в его глазах ужас и отвращение. Схватив спутников, тоже бросившихся было навстречу Лесьяру, шикнул на них и торопливо утянул за угол.

Аптекарь остановился.

Его мутило – непривычное жжение и темнота перед глазами то и дело заставляли останавливаться и переводить дыхание. Липкий пот стекал по спине. Едкий запах гниющей плоти снова ударил в нос – это объясняло, чего испугались погорские дети и подтверждало слова Чары. Времени не осталось.

Взбежав на крыльцо гостевого дома, он толкнул дверь и ввалился внутрь, придавив спиной дверь. Он тяжело дышал. Дотронувшись до груди, потянул за шнурок, вытащив на свет флакончик с остатками зелья акханды – его не осталось.

– Времени больше нет, – усмехнулась из короба плененная мара не то спрашивая, не то утверждая.

Юноша зло отбросил пустой флакончик – тот отлетел под стол. Лесьяр закатал рукава – кожу покрывали кровавые язвы наподобие чумны́х, источавшие мерзкий запах. Распахнув ворот, юноша увидел такие же на груди, шее.

«Опоздал», – мелькнуло в голове.

Словно прочитав его мысли, мара снова заговорила:

– А ты что хотел, судьбу обмануть? Думал, найдешь способ справиться со Жницей, тем же способом от своей беды избавишься? – она тихо рассмеялась. – Да только за Жницу отвечает княжна, а за тебя – ты сам…

– Замолчи! – он ударил кулаком о стену.

Мара рассмеялась еще громче:

– Ты вор, аптекарь! Ты украл акханду, завладел временем, которым не владеешь…

– Но ведь вы же им пользуетесь! – он сердито сверкнул глазами.

– Пользуемся, – мара отозвалась весело. – Но ведь мы уже прокляты, мы уже почти мертвы… Что нам будет? А вот живым пить акханду – быть проклятым.

Аптекарь поднялся, прошелся по дому – он метался от стены до стены. Мара была права – узнав, что Неждана напоила мать зельем, он надеялся, что найдя способ вылечить ее, избавиться и от своего проклятья. Живая вода была его надеждой – сильное средство, которое снимало почти все заклятья, наложенные на человека, если они касались жизни и смерти. Собрать его в одиночку, даже с Чарой или Малютой, было невозможно – их голоса не откликались мотылькам, песня Нежданы сильно упростила задачу… И подарила такую яркую надежду.

Но все рассыпалось. Мысли неожиданно метнулись от живой воды к самой княжне.

«Она все еще помнит о том, что Неждана – ее дочь», – юноша озадаченно остановился.

– Потому что она – ее дочь, они связаны кровью…

– Есть что-то еще, – Лесьяр повернулся к коробу с марой.

Та притихла, будто вслушиваясь в его мысли.

– Есть, – прошипела. – Что же еще есть, а, Лесьяр?

Она мелко захихикала, будто издеваясь. Минутой раньше это вывело бы юношу из себя. Но сейчас он даже не обратил внимание на хохот кладбищенской твари.

– Она не просто так идет за Нежданой… Я думал – потому что Неждана ее породила, но нет… Она помнит ее имя. Значит, связана с ней сильнее… Сильнее крови.

– Сильнее, – мара ждала, подталкивая его к разгадке. – Времени все меньше… Лесьяр, ты умрешь.

Лесьяр вскинул руку:

– Погоди… Молчи.

Что-то важное ускользало от него. Он лихорадочно прокручивал в памяти все, что слышал о Жрице.

– Ты опоздаешь, аптекарь… Ты умрешь, – радостно сипела мара.