Работа над ошибкой

«Мефисто-вальс» давался с трудом. У Эмиля никак не получалось уловить настроение, которое от него требовал Ян. «Дай мне сологубовскую иронию!» – без конца повторял наставник. Он хотел веселой чертовщины, а Эмиль, вместо того чтобы развлекаться, скатывался, по словам учителя, в «древнегреческую трагедию». Времянкин никак не мог отделаться от мысли о том маленьком домике около сада. «Какую тайну он охраняет?» – думал Эмиль. После двух часов Листа юный пианист начал терять концентрацию. Ян объявил часовой перерыв.

После был «Марс» с «Венерой» и наконец «Теллура». Эмиль впервые исполнял ее целиком. К удивлению Яна, все сложные элементы его подопечный воспроизвел без особых усилий. Порядком разогретые пальцы гоняли по клавишам скоростные переливы, как ветер волны. По ходу пьесы Времянкин вносил правки в партитуру. Произведение приобретало все более законченный вид. Ян был заметно воодушевлен. Он улыбался и покачивал головой в такт. Репетиция длилась в общей сложности восемь часов, не считая перерывов. Довольный результатом, Ян пригласил своего гостя ужинать.

Стемнело. Мерцал огонь в камине. Таяли горящие на жирандолях свечи. Эмиль и Ян сидели за столом и придумывали, чем бы им наполнить желудки.

– Так, – размышлял Ян, разглядывая картинки в гастрономическом альбоме. – Мне нравится черная куропатка в меду с артишоками. Выглядит аппетитно! Что ты думаешь? – спросил он своего компаньона.

– Я, пожалуй, ограничусь овощным салатом.

– И все?

– Да. Не люблю наедаться на ночь.

– Правильно! Форму нужно поддерживать. Ты, в отличие от настоящих детей, знаешь, что такое возрастные болячки. Угадал?

– О да. Начиная от проблем с позвоночником, заканчивая зубами. Внутренние органы: печень, легкие, почки… Что еще? Сердце, наверное, тоже, суставы. В общем, много всего, что можно было бы предотвратить, просто приучив себя к определенному порядку. Элементарная дисциплина.

– Живешь так, соблюдаешь все правила, а потом раз – и тебе на голову падает кирпич. Или даже камушек. Падая с большой высоты, маленький камушек способен лишить нас жизни.

Ян повернулся к Двоим, смирно стоящим за спинкой его стула.

– Салат и куропатку.

Он будто обращался к официантам в ресторане. Двое принялись накрывать на стол: разложили перед хозяином и его гостем столовые приборы, поставили блюда с заказами, а рядом тряпичные салфетки, сложенные в форме лебедей.

– Мы хрупки. Даже очень, – продолжил Ян, стягивая вилкой кожицу с куропатки. – Тоненькая кожа, которую так легко проткнуть… Мясо… – Он воткнул вилку в бедрышко птицы. – Кровь… Все это не слишком надежно. Человека можно убить даже вилкой. Даже карандашом. Крошкой хлебной можно поперхнуться. Черт! Секунда, и тебя больше нет. Финита ля комедия. Что успел, то успел. Положили ручки, тетрадки закрыли. Сдайте ваши работы, как в школе говорят. А что там в тетрадке? Чушь и банальность. Ничего стоящего.

Эмиль бросил взгляд на столовый нож, который женщина подала Яну к птице. Серебристый прибор с острым лезвием отражал фрагменты танцующих огоньков свечей. «Быстро схватить и воткнуть ему в шею. Или в глаз. Один рывок. Бросок. Запрыгнуть на стол. Схватить нож. Всадить», – думал Эмиль. Он посмотрел на Двоих. Они стояли за спинкой стула хозяина, убрав руки в карманы курток. Женщина как будто наблюдала за Эмилем. Мальчик вернулся к своему салату. «Нужно, чтобы наверняка. Убить за секунду, иначе мне конец», – размышлял он.

– Тело нужно беречь! – заключил Ян.

– Точно! – согласился Времянкин. – А что, если нам выпить? – неожиданно предложил он.

– Выпить? – удивился учитель. – А тебе можно?

– Я еще не пробовал в этом возрасте. Но…

– Хм… – задумался Ян. – Мы только что так долго рассуждали о здоровом теле…

– Меня иногда подводит нездоровый дух. Мозги-то у меня старые, в отличие от тела. Со всеми вытекающими проблемами, сам понимаешь. И все стрессы, накопленные мною за целую жизнь, со мной. Они управляют мной. Хочу на время ослабить контроль.

– Кувшин красного вина! – недолго думая, приказал Ян женщине.

Та выставила на стол глиняный сосуд и два бокала на тонких ножках.

– Не боишься последствий? Тебе завтра выступать.

– Я немного, буквально глоток. Чисто символически. За успех нашего предприятия.

– Это… Это… Тост?

– Ну да.

Ян разлил вино по бокалам. Наставник и ученик чокнулись, пригубили вина и продолжили ужин.

– Ну, ты как, вообще? В смысле, я никогда не думал, что у тебя могут быть какие-то психологические трудности в связи с твоей трансформацией. А ведь это не простую гамму сыграть. Это… Пережить надо.

– Я уже привык, но спасибо за беспокойство. Кстати, у тебя здесь есть какие-нибудь животные? – спросил Эмиль.

– Животные? Какие животные?

– Не знаю, домашние животные: кошки, собаки. Кажется, у меня аллергия.

– Нет, не интересуюсь. – Ян с хрустом оторвал от тушки птицы крылышко и принялся объедать кость.

– Птицы, может быть?

– Птицы? Это какие? Гуси, утки, что ли?

– Необязательно. Попугаи, например. Некоторые держат воронов. Говорят, они очень умные.

– Не такие уж они и умные. У меня нет никакого желания тратить на них свои силы и время.