Синий, как море

Оба гонца немедленно сорвали своих коней с места в галоп - почти мгновенно, словно только и ждали моей команды. Может быть, и ждали, успел подумать я. Может быть, им нужно было подтверждение, что я действительно выступил в Сапфир - сегодня, семнадцатого счастоцвета, в сердолике, в первый гонг пополуночи. Я невольно ухмыльнулся. По крайней мере, календарь я уже почти освоил...

И тут же загудел гонг. Всего один удар. Я тронул вороного шагом и направил его к воротам. Искренне надеясь, что в темноте смогу отыскать к ним дорогу. Пока что было просто - я ехал туда, куда устремились гонцы.

Сзади что-то хлопнуло - вроде бы дверь. Я обернулся. У порога появился Данк. За его спиной едва заметной в ночи тенью маячил Хьюма. Оранжевый принц был уже без плаща, без куртки - в легкой широкой рубахе. Он, кажется, хотел что-то крикнуть мне, но передумал и только поднял руку в прощальном приветствии.

Орбен ехал почти вплотную ко мне по левой стороне, Альба - по правой. Но хитрец-паж, оказывается, избавился от моего сменного коня. Да и от своего тоже. Наш маленький караван пасли демоны. Я повернулся к Альбе и негромко спросил:

- Витязь, отчего вы не доверили своего второго коня союзникам?

Альба тихо рассмеялся.

- Привычка, принц. Не всегда выступаешь в поход отрядом. Да и не хочется мне, чтобы демоны своей вонью отбивали у несчастного животного нюх. Во многих случаях, принц, я полагаюсь на чутье лошадей.

- И они могут помочь? - недоверчиво спросил я.

- Как видите, пока что я жив, - сухо ответил Альба. - Значит, еще не подводили. Чего не скажешь о многих людях. Впрочем, на людей я обычно и не полагаюсь.

На углу квартала стоял человек с факелом. Кажется, Данк позаботился о нас и устроил освещение до ворот. А вот что будет потом? Фонарей по дороге, наверное, развесить не успели?

- Витязь, а как мы будем двигаться в темноте?

Альба откровенно веселился.

- Темноты не обещаю, мой принц. Очень скоро взойдет луна. Она, правда, уже умирает, но осветить нам путь у нее еще хватит силы. Тем более, говорят, луна - добрый знак для детей Лунной Лагуны.

Орбен внимательно посмотрел на меня.

- Ваше сиятельство, а искусством ночного видения вы разве пользоваться не станете?

Ох, тяжко мне!

- Нет, Орбен, не стану, - грустно сказал я и пустил коня быстрее. Вороной вырвался вперед и разговор естественным путем прервался.

Впрочем, сильно разгоняться мне не пришлось. Во-первых, демоны почти сразу стали отставать. А во-вторых, впереди показались ворота. И стража возле них не спала, явно предупрежденная гонцами, а в полном составе сгрудилась с факелами у караулки.

Теперь вперед выехал Орбен.

- Откройте ворота, Синий принц Райдок, Витязь Альба Ранскурт покидают город!

- Пароль! - непреклонно потребовал командир стражников.

Черт! Я забыл порядок слов! То ли синева в янтаре, то ли янтарь в синеве... А вот что сначала?

- Янтарь в Лазури, - спокойно сказал Альба. - Кто на страже?

- Лазурь в Янтаре! - четко отрапортовал командир. - Поднять решетку!

Стражники поднатужились у воротов.

- Доброго пути, ваше сиятельство! И вам удачи, Отважный!

Мы выскользнули из ворот и оказались в абсолютной темноте. Ночь хозяйничала на полуострове. Мы упали в ночь, как в теплую, непроглядно темную воду. Ночь была поздняя, темная и теплая - одна из последних весенних ночей перед наступлением лета. Она приветливо приняла нас, окутала и позволила погрузиться в нее с головой.

На какой-то миг мне показалось, что предыдущая дорога еще не закончилась, что я просто отвлекся и замечтался, что вот сейчас открою глаза - и снова окажусь в своей палатке у костра, снова услышу непревзойденный храп Данка... И Орбен поднесет чашечку кофе...

Но все, что со мной происходило, происходило на самом деле.

Ворота закрылись вслед за нами и отсекли свет факелов. Теперь мы остались с ночью наедине.

- Сейчас глаза привыкнут, мой принц, - деловито сказал Альба. - Не так-то уж тут и темно.

Несомненно, он был прав. Как всегда. Но мне потребовалось немало времени, чтобы освоиться с темнотой, и все это время я покорно следовал за Альбой, а точнее - рядом с ним, ориентируясь только по дыханию его коня и теплу его колена.

Первое, что мне удалось разглядеть во мраке - глаза наших демонов. Я уже привык мысленно называть их "наши". Наши глаза наших демонов тускло светились в ночи, как большие белесовато-зеленые плошки.

Потом слева постепенно проявились контуры скал на фоне неба, а затем и светлая лента дороги явственно прорисовалась меж темных пятен лугов. Тусклые отсветы сзади говорили о том, что в покинутом нами Ранскурте погашены еще не все факелы. А бледное зарево над Тенгальскими горами, на востоке - это, наверное, знак луны.

Альба ехал безмолвно, как призрак. Чем-то он сам сейчас напоминал нечисть - костлявый, тощий, молчаливый Витязь, пришедший неизвестно откуда, словно возникший из ничего, и ведущий меня сквозь ночь в никуда. Я подумал о том, что мне придется провести рядом с ним пять дней пути до Сапфира, и невольно содрогнулся. Молчать пять дней и четыре... четыре с половиной ночи? Ни за что!