Современная жрица Изиды

Г-жа Желиховская выступаетъ съ «отвтомъ», всячески его рекламировавъ, — и на все это отвчаетъ: «г-нъ Соловьевъ самый ужасный и коварный человкъ, онъ очаровалъ насъ, вынулъ наши сердца, потомъ похалъ внчаться изъ моего дома, потомъ довелъ насъ до безумія и мы, подъ вліяніемъ раздраженія, давали показанія о Блаватской въ самомъ крайнемъ, преувеличенномъ смысл!»

Помилуйте, добрые люди, — ну разв это «отвтъ» и «защита» невинной, великой женщины, за которую некому заступиться??! И еще еслибы только это!!

IV Г-жа Игрекъ-Желиховская и ея признанія о «преступленіи»

Начавъ писать и печатать мои воспоминанія о Блаватской и ея «обществ», вызванныя фантастическими статьями г-жи Желиховской, я опровергалъ «виднія» этой сочинительницы, называя ее, конечно, ея полнымъ именемъ, — иначе не могло и быть. Но вотъ, силою вещей, на страницахъ моихъ воспоминаній, появилась нкая дама, безъ которой никакъ нельзя было обойтись. Я назвалъ ее буквой Y. Она фигурировала въ Парижскомъ кружк, относилась скептично къ своей родственниц Блаватской, имла со мною весьма знаменательную бесду въ парк Монсо, первая стала мн открывать глаза на плутни Блаватской (и очень внушительно, ибо толковала о томъ, что основательница «теософическаго общества» требуетъ отъ нея какого-то преступленія!) Затмъ она все это подтвердила мн письменно, очевидно желая, по своей честности, любви къ правд и дружб ко мн,- избавить меня отъ увлеченій и всякихъ бдъ. Я былъ тогда глубоко ей благодаренъ за это и отвчалъ ей искренней дружбой.

Такова роль г-жи Y. до самыхъ послднихъ мсяцевъ моихъ сношеній съ «теософами». Полагаю что въ этой роли нтъ для г-жи Y, ничего дурного и унизительнаго. Если бы дальнйшія (съ 1886 года) дйствія этой особы не стали діаметрально противуположны ея первоначальнымъ дйствіямъ — она промелькнула бы на страницахъ моихъ воспоминаній въ вид, такъ сказать, «дамы пріятной во всхъ отношеніяхъ» — а затмъ безслдно бы исчезла.

По первоначальному плану моего разсказа я вовсе и не желалъ сообщать печатно о теософскомъ мщеніи, которому я подвергся и о выдающейся роли, съигранной въ немъ г-жей Y. Но когда окончательно выяснилось все, о чемъ читатели узнаютъ на слдующихъ страницахъ, когда съ декабря 1891 г., я, чмъ дальше, тмъ больше, началъ узнавать о «необыкновенныхъ вещахъ», распространяемыхъ про меня «своеобразной защитницей нео-теософіи» и ея друзьями, когда все это зашло ужь слишкомъ далеко — я, длать нечего, ршился въ моемъ разсказ сообщить, ради рельефной иллюстраціи, и о теософскомъ мщеніи.

Древо познается по плодамъ его. Теософское древо старались представить прекраснымъ. Блаватская объявляла, что величайшіе негодяи и даже преступники, попавъ въ члены ея «всемірнаго братства», длаются святыми. Ну такъ вотъ — не безъинтересно было взглянуть на дйствія этихъ «святыхъ», на т средства, какими они укрпляли и укрпляютъ свое «общество», какими они боролись и борятся за «свою истину» и за представительницу ея — Блаватскую. Я и показалъ, — и опять, силою вещей, на моихъ страницахъ, появилась г-жа Y. Я привелъ (стр. 250–269 «Изиды») мой знаменательный разговоръ съ этой дамой (тогда она выразила на словахъ, а затмъ постаралась доказать и на дл, хоть и не совсмъ удачно, свою «житейскую мудрость»), характерные отрывки изъ ея писемъ и письма Гебгарда о ея «показаніяхъ» и роли въ Эльберфельд…

Но вотъ г-жа Желиховская (совершенно отдленная въ «Изид» отъ г-жи Y.) объявляетъ въ своей брошюр и даже на ея обложк, что г-жа Y. (И-грекъ) — это… она! Г-жа Желиховская пишетъ (стр. 1 брошюры), что не иметъ «необходимости скрывать или особенно (!!) стыдиться своихъ словъ и писемъ» и ничего не иметъ противъ ихъ опубликованія. Оно конечно — извстность вещь пріятная для литературной дамы, а я предоставилъ ей своей «Изидой» такой прекрасный случай къ легкому полученію «весьма лестной» извстности! И г-жа Желиховская поспшила печатно воскликнуть: «Слушайте! да послушайте же! г-жа Y. (И-грекъ), та самая, которая… — вдь это я!»

И такъ, значитъ, это она является первой и компетентной свидтельницей и разоблачительницей теософскихъ обмановъ своей сестры, оказывая этимъ, прежде всего, значительную услугу лондонскому «обществу для психическихъ изслдованій», столь нелюбимому ею!