Томек в стране фараонов

– Я пришлю тебе людей. Стреляйте в каждого, кто выйдет.

Томек только кивнул, понимая, что иного решения нет.

На палубу все еще выводили невольников. Некоторые были в наручниках, другие – такие ослабевшие и больные, что им приходилось помогать. Гарри и его уцелевших людей стерегли солдаты Гордона.

– Тадек! – позвал Смуга. – Возьми людей, надо помочь Томеку.

Когда они оказались внизу, Смуга повысил голос:

– Открывай! Тебе ничто не поможет, ты окружен.

Ответом была тишина.

– Высадим двери, – предложил Новицкий.

– Только не забывайте об охране, – предупредил Смуга.

Моряк изо всех сил пнул замок, через минуту дверь распахнулась настежь и на пороге появился негр. Он замахнулся на Новицкого саблей. Тот уклонился. Раздался глухой звук выстрела, и негр ничком повалился на палубу, а сабля застряла в двери. Смуга спокойно убрал револьвер.

– Я же говорил: осторожно! – бесстрастно произнес он.

Все заглянули внутрь каюты. На постели лежал какой-то человек. Казалось, что он спит, но на прикрывавшем его одеяле виднелись пятна крови. Зрелище было не из приятных.

Смуга, Новицкий и Томек задержались в дверях. Вот человек, приведший к трагедии стольких людей. Способный, деятельный, но с разумом, охваченным болезненной, лютой идеей. Друзья так до конца не разгадали ее. Их победу отравил вкус горечи.

Новицкий все-таки приблизился и открыл лицо лежащего. Оно было черным! Значит, это не Фараон! Скорее всего, второй негр, служивший его личной охраной. Только теперь они заметили широко открытый иллюминатор. Новицкий выглянул из него и, побледнев, повернулся к друзьям.

– Там полно крокодилов, и они словно взбесились, – неохотно сказал он.

Выглянувших вслед за ним Смугу и Томека тоже охватил ужас.

– Принял смерть, которую уготовил мне, – прошептал Томек.

– Пойдем. Нам теперь здесь нечего делать, – резко бросил Смуга.

– Подожди немного. – Томеку хотелось осмотреть каюту.

На стене висели регалии фараоновой власти. Под ними на столике рядом с подсвечником стоял предмет под наброшенным на него лоскутом золотистой ткани. Под ней засверкала статуэтка фараона в охотничьем убранстве. Первым ее взял в руки Смуга.

– Салли говорила, что для золота она слишком легка. Совершенно верно.

– Ты прав, Ян, – подтвердил и Томек, загадочно улыбаясь.

– Что опять за этим кроется? – нетерпеливо спросил Новицкий.

– Когда-нибудь я вам об этом расскажу. – Томек забрал фигурку из рук Смуги.

Коридор был полон людей. У каждой каюты стояли солдаты Гордона и негры Кисуму.

– Успокойтесь! – призвал всех Смуга. – Мы даем вам две минуты, потом выкурим вас оттуда и оставим неграм.

– А вы нас отпустите? – спросил голос из-за двери.

– Никаких обещаний! – ответил Смуга. – Сдавайтесь.

– А в живых нас оставите?

– Мы передадим вас англичанам. Это их дело, как с вами поступить.

– Сдаемся, – ответил голос.

Вскоре почти тридцати торговцам рабами надели наручники – этого добра здесь хватало. Всех их затолкали в трюм, где до тех пор сидели схваченные ими негры.

* * *

Гордону пришлось остаться со своими солдатами на пароходе, чтобы охранять узников.

Поляки хотели как можно быстрее пуститься в обратный путь, их беспокоил Томек, очень ослабевший от долгого тюремного заключения. Вильмовский жаждал поскорее вывезти его из опасного, жаркого, влажного климата. Их мысли занимала и оставленная в Хартуме Салли – больная, одинокая… Когда еще дойдут до нее добрые вести! Все мечтали о том дне, когда они снова соберутся все вместе, счастливые, как никогда прежде, и, как никогда прежде, сознающие хрупкость своего счастья.

Но одно приглашение они отклонить не могли. Надо было принять участие в пиршестве, устраиваемом в деревне Кисуму. Туда отправились все четверо поляков, взяв с собой Маджида и Наджиба, освобожденного одновременно с Томеком. Смуга подстрелил двух антилоп, чтобы не прийти с пустыми руками.

Но еще до этого к Новицкому подошел Автоний.

– Куя![175] Куя! – повторял он.

– Что ты говоришь? – не понял Новицкий.

– Пойдем со мной! – сказал Автоний.

Моряк, Томек и Маджид без лишних слов двинулись следом. Мальчик привел их на свою любимую поляну и усадил в зарослях на ее краю, сам же начал кружить по лугу, тихонько посвистывая. В кустах напротив послышался шелест. Обеспокоенный Новицкий схватился за оружие, но Томек успокаивающе положил ему руку на плечо.