Верь своему сердцу

— Простите мою дерзость, мидали, — глухо воскликнул лорд Байдерн, глядя на нее с затаенной грустью. — Если бы у меня был другой выход, я бы никогда вас не побеспокоил.

— Мне следовало бы убить тебя на месте за то, что открыл нашу тайну чужаку, — прошипела блондинка, и я в очередной раз подумала о том, какая же она неприятная особа. — Но ты никогда раньше не подводил, поэтому сначала выслушаю. Говори. Что это за человечка? — ее взгляд метнулся к кровати, и она быстро преодолела расстояние до нее. — А это кто?

Я поспешно соскочила с места и бросилась к ней, чтобы защитить любимого. Но поздно — пальцы Дагеры сжались на медальоне. И судя по ее дернувшемуся лицу, она прекрасно поняла, что он означает.

— По-видимому, вы изучили книгу, — послышался словно надтреснутый голос декана. Видно было, как ему неприятно все, что происходит. — Так что нет необходимости объяснять хотя бы это.

— Тот отверженный нашел себе новое вместилище, — проговорила мидали. — Что ж, если именно за этим ты меня позвал, тогда хорошо. Уничтожим его и девчонку. Полагаю, она стала неожиданным свидетелем.

На меня при этом ее холодные глаза даже не смотрели, словно не считали этого достойной. Вот же заносчивая дрянь!

— Приглядитесь к ней получше, мидали, — от его слов мы обе вздрогнули.

Что, орки им всем в задницу, происходит?! Голубые глаза все же остановились на моем лице, и я ощутила, как от моих щек отхлынула кровь. Я поняла, где видела эти глаза раньше. О, Тараш! Этого просто не может быть! Да, я несомненно уже видела их… Каждый раз, когда смотрела на свое отражение в зеркале. Даже синие крапинки вокруг радужки точно такие же. Блондинка смотрела на меня, не мигая, из ее горла вдруг вырвался судорожный всхлип.

— Этого не может быть…

— Чего не может? — еле слышно откликнулась я, чувствуя, как в голове мечутся вопросы, на которые я не в состоянии найти ответа.

— Адалейт?

Я содрогнулась. Откуда, демоны ее раздери, она знает, как меня зовут?!

Мозг будто разорвался на части. Я закричала от боли, обхватывая голову руками. Будто треснул экран, все это время скрывающий от меня что-то безумно важное. Нахлынувшие воспоминания оказались такими яркими и мощными, что почти ослепили. Мыча, как раненое животное, я пыталась справиться с ними, но не могла.

Реальный мир исчез. Остались лишь образы. Давно забытые. Закрытые кем-то так глубоко, что я и не подозревала об их существовании.

Дагера. Одетая в длинное голубое платье по моде демонских миров. Она больше не казалась ледяной. Напротив, в глазах светились тепло и нежность. Она протягивает руки навстречу маленькой девочке. Рыжеволосой малышке с такими же, как у нее, голубыми глазами. И та, весело смеясь, бросается в ее объятия. Дагера подхватывает на руки ребенка и кружит в воздухе.

— Мамочка, мамочка! — визжит малышка и захлебывается счастливым смехом.

Мамочка?! Мои собственные мысли ворвались в эту идиллию и прогнали образ. Она не может быть моей матерью! Моя мать совсем другая…

Врывается новое воспоминание, в котором я вижу ту мать, которую люблю и которая всегда дарила мне заботу и тепло. В платье обычной служанки она стоит неподалеку и с умилением наблюдает за этой картиной.

— Госпожа, к вам пришли. Мне увести малышку, чтобы не помешала вам?

— Да, Катарина, будь так любезна, — в голосе блондинки вновь слышится знакомое превосходство.

Не понимаю! Не понимаю! Совершенно ничего не понимаю!

Новое воспоминание снова погружает в прошлое, словно в морскую воду. С головой. До чудовищного давления в ушах.

Я вижу двух девочек, играющих в саду. И сейчас точно знаю, кто они обе. Кайя — дочь Катарины, и я… Она почти моя ровесница, мы с ней часто проводим время вместе. Но в этот раз она меня рассердила. Взяла без спросу мою любимую куклу. И что-то произошло. То, что я никогда раньше не испытывала. Всю меня заполонила чернота. Липкая, тягучая, как патока. Я даже не соображала, что делаю. Просто держала плачущую маленькую девочку за руку и видела, как ее лицо бледнеет, а глаза затягиваются белой пеленой. Я хотела остановиться, но не могла, будто что-то чужое и жестокое сейчас управляло мной.

Слышу чей-то крик, и он отрезвляет меня. Отпускаю руку девочки, и она кулем падает в оранжевую траву. Сломанная кукла с вьющимися каштановыми волосами.

Срываюсь с места и бегу, размазывая слезы по щекам. Ощущаю, что совершила что-то страшное и непоправимое. Слышу дикий крик Катарины Глерье — моей няни. Я убила ее дочь… Я убила ее маленькую дочь…

Я очнулась от того, что кто-то с силой тряс меня за плечи. Обнаружила, что сижу на полу, подвывая, как раненая волчица. И меня обнимает мать. Моя настоящая мать! Ее лицо больше не кажется ледяным. Она плачет. Она тоже плачет вместе со мной, разделяет мою боль.

— Я не понимаю… Я не понимаю… — шептала я, вглядываясь в знакомые голубые глаза.

— Как давно ты понял, кто она? — вместо ответа обратилась Дагера к лорду Байдерну.