Всё как у людей

Иблисовой выучки хватило, чтобы не лопнуть от мгновенной накачки знанием, но воспринять все сразу он, конечно, не смог. Тысячелетия, проведенные за бортом расы, притопили общий уровень. Раньше он хотя бы умел это скрывать – просто из гордости, – выдерживал паузу со значительным лицом, за которым шло лихорадочное обнюхивание и обгладывание вброшенных данных, но нынешние данные заставили сопровождать процесс невнятными выкриками и шипением:

– Не вы? Врешь ведь… Да. Вы не врете, но почему… Свободная воля, знаю, но… Что, и у вас? В смысле там, наверху, и что именно? Озон, дыра, не понимаю, а, парниковый, да, и что – где вы и где атмосфера? А, ну да. И что, и что? Душно, сыро, нектар горчит, девочки не восстанавливаются, ну да, беда, согласен… Правильно, крайности сближаются – хором станем этим светом, так и встретимся, хо-хо… Погоди, вы что, серьезно?

Он уставился в Малака, но тот снова изучал невидимую Иблису прозрачную красоту.

– Нет, скажи, серьезно? И из-за этого хотели Суд досрочно спровоцировать? Из-за недостаточного окисления и духоты?! Из-за того, что клиенты недовольны?! Ребята, вы больные. Вы больные, как… А, отложили временно, мне нравится этот термин, отложили, лежит он где-то, значит, до часа, а сами… Малак!.. Так это ты, что ли? Киотский протокол, сокращение производства, смертность – это ты?! Лично?!

Малак молчал.

Иблис восторженно ухнул, натянул прическу до выползших клыков, стянул ее на макушку, оглушительно щелкнул хвостом и закричал так, что по всей преисподней на мгновение взметнулись высоченные колонны бесцветного, самого жгучего пламени, миллионы грешников досрочно разорвались на куски до следующего утра, на скорую помощь этого света накатил вал вызовов по случаю приступов и кризов, а крепко спавшие младенцы зашлись безутешным плачем.

– Ты! Малик аль Малак, величайший из великих, десница и око, дарующий спасение и кару, – ты, могучий и непревзойденный! Ты бегал по Земле! По грешной, ножками, год за годом! И учил это глиняное мясо не спиливать себе голову, учил вере, красоте, бессмертию! И распихивал в телевизоры своих големов с поучениями есть морковку и дышать одной ноздрей! А глина тебя обманывала, предавала, выгоняла с работы, раздевала, морила голодом, била и унижала!!! И ты – все вы – ничего не могли с этим поделать, да? Да?! И теперь вы расписались в беспомощности, потому что это не Иблис такой пропащий и неумелый, это люди ваши такие, что не нужно им будущее, плевали они на детей, внуков, на себя и на!…

Крылья Малака коротко шелестнули воспрявшими маховыми перьями, Иблиса окатило ужасом, он привычно вывернул на смежную тему:

– На вечность, на все, на все им плевать! И скоро ад превратится в рай, а рай – в ад, и чего ради, спрашивается, все… Ой.

Дьявол застыл, потом попытался схватить ангела за плечи и развернуть к себе – по рукам будто ударили ломом, Иблис зашипел, скорчился, баюкая ушибы под пальто, но сразу забыл про боль, выпрямился, вытянул шею, почти коснувшись губами уха Малакка, и прошептал, стараясь не обращать внимания на одуряюще свежий запах крыльев:

– Вы серьезно? Это вообще возможно? Вас – сюда, а нас – к вам?

Малак медленно кивнул.

Иблис обмяк, почти целиком втянулся под плед, расправился и торопливо зашептал, нервно косясь на соседа:

– Ну да, полтора градуса в год здесь и там, влажность, уровень ферментизации – все на встречных курсах, уровни сравняются через пять поколений… Потом зачистка здесь, доводка там, переезд – и вуаля, с ног на голову, мы вам рады. А если ускоряем нефтедобычу и этот дырчатый эффект… То есть… Почти ничего не делать, просто дать им жить в свое удовольствие, слегка подсказывать – и все. Два поколения – это же хвостом щелкнуть…

Он застыл, и довольно долго дьявол и ангел сидели рядышком, совершенно одинаково уставившись в такую разную перспективу.

Страшно разную.

Полвечности спустя Иблис без выражения сказал:

– Небо. Я вернусь в небо.

И впервые за сорок тысяч лет заплакал.

Остальные заплакали потом.

Это первый из трех рассказов, написанных именно что «на слабо». «Слабо» называется «Рваная грелка». Это организованный журналистом и писателем Вадимом Нестеровым в начале нулевых сетевой литературный конкурс, в рамках которого надо быстро-быстро, как правило за пару суток, написать рассказ на только что заданную тему.