a519320070554f13d17632a2d6377c88

В XIX веке, например, преобладали черти и прочие потусторонние силы, в XX — похи­щение инопланетянами, преследование спец­службами. Часто больным казалось, что над ними проводятся какие-то секретные экспери­менты; другие мнили себя известными исто­рическими личностями; третьи считали, что именно из-за них случились мировые войны или ещё что-нибудь в этом роде.

Но речь сейчас не о содержании бреда. Речь о его структурной перестройке — сам способ построения истории у больных шизофренией был сложный, а сейчас стал простым, примитивным. То есть был как бы большой художественный роман с массой линий повествования и сквозным сюжетом, а тут вдруг какой-то «Колобок» или даже, прошу прощения, «Репка».

Теперь давайте подумаем вот о чём: шизо­френия — это эндогенное заболевание, то есть оно продиктовано наследственностью и непо­средственными биологическими причинами. Понятно, что и нейрофизиология, и биохи­мия шизофрении какими были тридцать лет назад, такими и остались (всеобщие генетиче­ские трансформации не происходят за столь короткий промежуток времени).

Так почему же, в таком случае, мы наблюдаем столь фундаментальные изменения в струк­туре бреда? Что изменилось в нашей жизни?

Что так повлияло на сам способ, которым мозг душевнобольного человека реконструи­рует реальность? Почему он — этот больной мозг — раньше видел системы и структуры, а сейчас — окрошку и битое стекло?

Кроме самой структуры информационной среды и способов потребления информации — не изменилось ничего.

То есть раньше мозги шизофреников могли создавать сложные структуры и мощные интеллектуальные конструкции, а потом, с этими изменениями в информационной среде, эта их способность чудесным образом куда-то исчезла.

Но разве мы не в одной информационной среде находимся с теми, кто заболел (или кому только предстоит заболеть) шизофренией? Думаю, что все. Но если в случае шизофрении нам есть что с чем сравнивать — бред раньше и бред теперь, то в случае здоровых лиц — что тут и как сравнишь? Мы же все в одной лодке, это происходит с каждым!

То есть если все мы — пока лишь допустим это — разучились строить сложные интеллек­туальные конструкты (а по шизофреникам мы видим, что это так), то как это заметить? Если наше мышление становится всё более плоским, поверхностным, бесструктурным, то это превращается в новую «норму». А если что-то «нормально», то оно и не очевидно.

«ЦИФРОВОЕ СЛАБОУМИЕ»

Состояние, о котором я рассказываю, уже получило название «информационной псевдодебильности», но оно не является психическим заболеванием.

В случае олигофрении[1] — это действительно болезнь: у человека физически поражены ткани мозга, отчего он страдает умственной отсталостью. Здесь же ничего подобного не происходит. Это скорее тот способ, которым человек привыкает думать, будучи на постоянном крючке информа­ционного потребления.

Кроме того, не следует путать информационную псевдодебильность с понятием «цифровое слабо­умие», которое сейчас также активно входит в обиход специалистов, занимающихся детским развитием.

Ещё в двухтысячных учёные забили тревогу: выяснилось, что время, проведённое ребёнком у простого телевизора, прямо коррелирует с тем образованием, которое человек получит к 26 годам. В США дети, которые смотрели телевизор меньше часа в день, почти в половине случаев получили высшее образование, и только 10% из них не получили никакого, даже школьного. Те же, кто смотрел телевизор более трёх часов в день, в 25% случаев не получили вообще никакого образования, и только 10% из них смогли закончить вуз.

Последующие исследования, проведённые уже в наши дни, показывают, что у ребёнка, который буквально с младенчества пользуется гаджетами, наблюдаются проблемы с вниманием и запомина­нием. Это сказывается на качестве его суждений и способности решать интеллектуальные задачи, а соответственно — и на успеваемости, отноше­ниях со сверстниками, родственниками, умении контролировать свои эмоции и т. д.

К сожалению, родители всё чаще стали исполь­зовать смартфоны и планшеты в качестве беби­ситтера для своих детей. Родителей понять можно — у них мало времени и напряжённая жизнь, но за всё приходится платить.

В данном случае плата взимается в виде синдрома дефицита внимания у собственного ребёнка, патологической гиперактивности или «цифро­вого слабоумия». И это уже в некотором смысле болезнь, поскольку она обусловлена проблемами формирования детского мозга, но не генетическая, а приобретённая.