a519320070554f13d17632a2d6377c88

Производители вступают в гонку за примитиви­зацию контента. У них теперь соревнование — кто сделает проще, глупее, дурнее и ярче? Кто сделает, тот и получит основной кусок общего рекламного пирога. А поскольку деньги там крутятся большие, побороться есть за что. И борются, не покладая рук.

Когда я почти пятнадцать лет назад пришёл на теле­видение, там существовала такая присказка: «Давайте встанем на четвереньки, уткнёмся в теле­визор и посмотрим на свою работу глазами нашего зрителя!» Сейчас, впрочем, телевизионщики и сами уже передвигаются по-пластунски — дальше падать некуда. О других «медиа» я уж и вовсе молчу.

Кто-то, впрочем, опять-таки весьма глубокомыс­ленно изречёт, что, мол, всегда так было — глупые зрелища для плебса и высокое-чистое-вечное — для тех, кто понимает. Глубокомысленная глупость.

Сложное (высокое-чистое-вечное) являлось в прежние времена пропуском в высший свет, куда люди стремились, потому что жизнь внизу иерархической пирамиды была тяжёлой, если не сказать ужасной. Сейчас нет ни того «света», ни той «пирамиды» (по крайней мере, в челове­ческих головах), а потому и сложное тоже тает на глазах.

Поскольку общий уровень контента снижается (а это так), даже интеллектуальный, казалось бы, продукт на самом деле становится менее интеллектуальным. Лишь на общем фоне, где царствует абсолютный примитив, он кажется чем-то особенным. Но это вовсе не значит, что он действительно сохраняет прежнюю сложность.

Думаете, что это проблема медиа-индустрии? И снова сомнительный аргумент. Контент — это то, что формирует нас (хотим мы этого или нет — вы то, что вы знаете). Если сложного контента всё меньше, а потреблять его всё сложнее из-за бесконечного числа отвлекающих факторов, то скоро уже не будет и сложного человека.

Царство примитива — это уже новая реальность. Но скоро это будет уже даже не царство, а иго.

Кто-то скажет, что ничего плохого в этом бесконечном потреблении информации нет. Так, впрочем, говорит любой человек, страда­ющий патологической зависимостью, — хоть алкоголик, хоть наркоман, хоть игроман. Мол, да, есть издержки, но в целом — дело верное!

Правда в том — и это доказано во множестве научных экспериментов, — что наше сознание не мультизадачно. Поэтому вы или потребля­ете информацию, или думаете: или одно — или другое; вы не можете делать то и другое вместе. О нейрофизиологических механизмах этого явления мы будем говорить чуть позже, а пока — приведу такой научный факт.

Если же вы всё время потребляете информа­цию, то когда вам думать?.. Ответ очевиден — вам некогда. И с интеллектуальной функ­цией мозга происходит примерно то же самое, что с телом космонавта, который многие месяцы находился в невесомости: мышцы атрофируются, и ему требуется помощь экзоскелета.

Впрочем, имен­но подобный экзоскелет для мозга современ- ные техноло­гии нам как раз и предлагают. И правда: чело­веку всё меньше и меньше нужно о чём-то задумы­ваться. В любой ситуации у нас под рукой есть

мобильный телефон, и скоро этого будет абсолютно достаточно для решения вообще любой сиюминутной проблемы, с которой вы только можете столкнуться.

Вы не только всегда можете себя развлечь с помощью телефона, но и знаете, например, как вам куда-то попасть — спасибо картам, навигаторам, рекомендательным сервисам, приложениям, в которых указаны все возмож­ные пункты назначения (от аптеки и музея до публичного дома). А если что-то пойдёт не так, вы всегда можете обратиться к ка­кому-то другому сервису и всё уточнить.

Раньше вы должны были продумывать все свои встречи заранее — и до мелочей: где конкретно вы встречаетесь, в котором часу или, например, какой код на входнойдвери, что сказать на проходной, на сколько мы можете опоздать и т. д. Если у вас только домашний телефон, то найтись или предупре­дить визави о задержке, не обговорив это :»аранее, вы не могли.

Точно так же вы можете не задумываться, сколько у вас при себе наличных. Сейчас у вас есть карта, есть деньги на телефоне, какие- иибудь Яндекс-деньги, в конце концов. Тогда как в прежние времена, отправляясь за покуп­ками, вы всегда должны были подумать о том, что будете покупать и сколько денег вам для этого потребуется.

То есть это был процесс постоянного и полноценного обдумывания — прогно­зирования будущего, причём в деталях.

У моей мамы в доцифровые времена дважды воровали кошелёк в магазине, и она всегда знала до последней копейки, сколько там было денег. Сейчас никто такие мелочи в голове не держит.