Любовь и так далее

ОЛИВЕР: Щелчок кнута генетического кода. Результатом я, признаться, весьма доволен. Есть над чем поразмыслить. Мужчина (и женщина тоже). Существо без видимых причин к существованию. Но находившее для себя такую причину в былые времена мифов и героев. Когда мир был велик и будто бы создан для трагических развязок. А что сейчас? Сейчас мы копошимся в опилках цирковой арены, понукаемые щелчком кнута генетического кода. В чем трагизм современного измельчавшего представителя рода человеческого? В чем трагедия сегодняшнего измельчавшего вида? В наших поступках, якобы совершаемых под воздействием свободы воли при осознании того, что мы ею не обладаем.

17 Болт на блюде среди драхм

Анонимное

В НАЛОГОВУЮ ИНСПЕКЦИЮ 16-ГО Р-НА

ОТВЕТСТВЕННОМУ ЛИЦУ

Настоящим довожу до Вашего сведения, что Оливер Расселл, проживающий в доме № 38 по Сент-Данстен-роуд, р-н 16, уклоняется от уплаты налогов. Работая в компании «Зеленая бакалея» (головной офис находится в 17-м р-не, на Райалл-роуд) в должности водителя, он получает заработную плату в конверте от своего работодателя м-ра Стюарта Хьюза. О. Расселл и м-р Хьюз являются давними знакомыми. По некоторым сведениям, оклад О. Расселла в настоящее время составляет 150 ф. ст. в неделю наличными. Также имеются основания полагать, что Расселл, помимо основной деятельности, занимается распространением подпольной видеопродукции, рекламы карри и др.

Ввиду сложившихся обстоятельств и с надеждой на Ваше понимание вынужден подписаться как

Неравнодушный представитель общественности.

ОЛИВЕР: Доктор Робб – милейшая женщина, правда? Впрочем, это ни на что не влияет.

Она внимательно слушает, но у меня нет желания вести долгие беседы.

По ее словам, при депрессиях пессимистический взгляд на возможность выздоровления – это нормальное и естественное состояние. Я отвечаю, что пессимистический взгляд на возможность выздоровления – это нормальное и естественное следствие отсутствия признаков выздоровления.

У нее есть вопросы насчет отсутствия либидо; я пытаюсь отвечать галантно.

В целом стараюсь ей угождать. На все вопросы отвечаю «да». Расстройство сна? – Да. Раннее пробуждение? – Да. Потеря интереса к жизни? – Да. Ослабленная концентрация внимания? – Да. Отсутствие либидо? См. выше. Снижение аппетита? – Да. Слезливость? – Да.

Спрашивает, употребляю ли спиртное. Да, говорю, но не столько, чтобы помогло взбодриться. Обсуждаем дозы. Получается, что алкоголь – депрессант. Но доктор установила, что при моем уровне потребления выпивка не могла стать единственной причиной депрессии. Ну не депрессивный ли вывод?

Она утверждает, что одним из средств борьбы с депрессией является дневной свет. А я ей: да-да, а жизнь является противоположностью смерти.

Только сейчас понял, что в моем изложении она предстает формалисткой и крючкотвором от медицины. Я этого не имел в виду. Она – милейшая, достойная заздравной речи представительница «гадателей». Более того, если бы не мое отсутствие либидо…

Спрашивает меня про смерть матери. Ну что я могу сказать? Мне тогда было шесть лет. Мама умерла, а отец озлобился и стал вымещать это на мне. Избивал, не давал житья. А все потому, что я был похож на нее.

Да, мне не трудно вставить стандартные виньетки из далеких пределов детства: «Ее аромат, когда она целовала меня перед сном», «Ее рука, трепавшая мне волосы», «Как в нашем старом доме мама меня купала», но я не смогу отличить свои собственные от тех, что позаимствованы из «Энциклопедии ложных воспоминаний».

Доктор Робб спрашивает, как умерла мама. Отвечаю: в больнице. Сам я этого не видел. Мама всю неделю до выходных водила меня в школу и забирала после уроков, а потом вдруг раз – и сошла в могилу. Нет, в больнице я ее не навещал. Нет, я не видел, как она лежала в гробу «еще прекрасней в смерти, чем была при жизни».