Любовь и так далее

Когда же дело касается важных вещей… вполне вероятно, что ты получишь, чего хотел, но на этом история не кончается. Теперь возникают другие вопросы. Помните, что мне ответил Оливер, когда я его спросил, какая у него цель в жизни? Нобелевская премия, сказал он. По-моему – и я думаю, вы со мной согласитесь, – у него больше шансов выиграть в лотерею тройное продление кредита. Но вообразите – просто вообразите, – что он все-таки получил эту премию. Думаете, это решит все его проблемы и он после этого будет жить долго и счастливо? Я, например, думаю иначе. Вы, может быть, скажете, что так проще – только хотеть и ни разу не получить. Но поверьте мне, это очень больно, когда ты хочешь и не получаешь.

Или я просто уклоняюсь от прямого ответа? Мы говорим о том, чего я хочу, а я даже ни разу не упомянул Джиллиан.

СОФИ: Стюарт – мой папа, а папа – папа Мари, вот одна из причин, почему папа унывает (мы еще не нашли подходящее «взрослое» слово).

Тогда, может быть, папе с мамой надо завести еще одного ребенка? Чтобы счет стал два – один?

По-моему, замечательная идея. Гениальная. А вы как думаете?

ДЖИЛЛИАН: Ничего у меня не вышло. Вот вам правда. Тогда, десять лет назад, я устроила спектакль, который, как мне хотелось верить, помог бы Стюарту освободиться. Но похоже, эффект был прямо противоположный. Я надеялась, что он увидит, как сложилась моя жизнь с Оливером – не самым завидным образом, и ему будет легче меня забыть. Знаете, сразу после отъезда в Америку он присылал мне огромные букеты цветов. Анонимно. Я обратилась в компанию по доставке, сочинила, что кто-то упорно меня преследует, скорее всего маньяк, и там подтвердили, что заказы поступают из Вашингтона. Стоит ли говорить, что Стюарт – единственный из моих знакомых – в тот момент жил в Вашингтоне. И Оливер определенно все знал. Просто у нас было не принято это обсуждать. Потом мы переехали во Францию, но он и там нас нашел. И я устроила ту сцену на улице – знала ведь, что Стюарт увидит. Но я просчиталась, потому что, увидев этот спектакль, Стюарт, должно быть, решил, что меня надо спасать. А я все эти годы была уверена, что с ним все в порядке, что он меня забыл, что у него теперь своя жизнь.

Я часто думаю: узнай он правду – что мы с Оливером счастливы (а тогда мы действительно были счастливы), быть может, как раз это ему бы помогло? И жизнь его сложилась бы совсем иначе? Может, он бы не вернулся? А вы как думаете?

ОЛИВЕР: План «В». Что мне сказала доктор Робб? Да, ощущение, что тебе не становится лучше, – это составная часть депрессии. Что ж, склонен с этим согласиться, хотя и выразил бы эту мысль иными лексическими средствами. В студенческие годы я познакомился в баре с неким молодым доктором, вчерашним выпускником. Как-то вечером, после обильных возлияний, у него проявились признаки глубокой тоски. Оказалось, что несколькими часами ранее старший эскулап поручил ему, как новоиспеченному белому халату, сообщить прискорбные вести семье пациента, угасающего от базально-клеточного рака кожи. Моему знакомцу никогда прежде не доводилось выступать в роли гонца, приносящего дурные вести, да и в искусстве дипломатии он не преуспел, однако, на мой взгляд, сообщая убитым горем родным, что их возлюбленный муж, отец и плод чресл протянет совсем недолго, он проявил себя как истинный Генри Уоттон. Я полюбопытствовал, что именно он им сказал, и, хотя дело было не один десяток лет назад, ответ его по сей день звучит у меня в ушах: «Я сказал, что лучше ему не станет».

Он был так молод и вместе с тем так мудр! А станет ли лучше кому-нибудь из нас? С философской точки зрения – однозначно нет. И с точки зрения «гадателей» – тоже нет. Ощущение, что тебе не становится лучше, бесспорно связано с депрессией, но каким именно образом? Доктор Робб скажет, что это симптом, а Оливер уверен, что это причина. Никому из нас не станет лучше, так зачем тогда отправлять за границу честных медиков-послов, лгущих на пользу своей страны? План «В» просто состоит в том, что мы принимаем вещи такими, какие они есть. Мы все плывем в одной лодке, только некоторые готовы признать, что в ней имеется пробоина ниже ватерлинии, а другие закроют на это глаза и будут налегать на весла, пока не задымятся уключины.

Вот такое клише. Которое становится еще более затертым по той причине, что в него безуспешно пытаются вдохнуть новую жизнь. Стыдись, Олли, голубчик мой! Впрочем, в свою защиту скажу, что все так и должно быть. Ибо что такое наша жизнь, как не безуспешные попытки вдохнуть новую жизнь в старые клише?

Да, в этом и состоит план «В».

План «A», план «Б», план «В»: что ты выберешь?