СТЮАРТ: Говоря «более сложно», я имею в виду следующее. На протяжении всех этих долгих лет та Джилл, которая постоянно была со мной (в буквальном смысле: на той фотографии, чем-то зацепившей, как я понимаю, вас всех), оставалась той самой Джилл, которую я узнал и полюбил давным-давно. Это естественно, правда же? И, вернувшись из-за границы, я сказал себе: она ничуть не изменилась. Нет, понятно: она дважды стала матерью, изменила прическу, слегка располнела, одевается совсем не так, как раньше, и живет более чем скромно, однако для меня она осталась прежней. Или нет? Быть может, я просто не хочу признавать, что на нее, скорее всего, повлияли годы жизни с Оливером. Его привычки, мысли, банальные суждения. Как тут не вспомнить допустимые нормы суточного потребления и максимальные остаточные уровни токсинов. Стоит ли тешить себя надеждой, что передо мной та самая женщина, которую я некогда полюбил? В конце-то концов, за эти годы я и сам изменился. И вы тоже, как я сказал сразу после «здравствуйте».
Секс ничего не прояснил. Наоборот, он подтолкнул меня к мысли о том, что я, внушая себе, будто все сомнения напрасны, будто Джилл всегда была и будет моей любимой, просто-напросто обманывал себя. Потому что та Джилл, про которую говорилось выше, существовала двенадцать лет назад: тот образ я и буду любить. Всегда. У меня в груди, как я уже говорил, жесткий диск: расколошматить мое сердце смогут разве что громилы с кувалдами в руках. Но как быть с Джилл сегодняшней? Неужели мне предстоит влюбиться в нее заново? Или я уже на полпути к цели? На четверть? На три четверти? Вы хоть раз попадали в такой переплет? Я немного запутался. Наверное, идеально было бы обнаружить, что мы, невзирая на все перемены, развивались тем не менее в параллельных плоскостях, а потому наши пути, как принято говорить, не разошлись, а, напротив, сошлись, хотя мы и жили порознь. А вслед за тем было бы еще лучше обнаружить (но это уже сомнительно), что и она способна полюбить меня вновь. И уж предел мечтаний – чтобы на сей раз она полюбила меня сильнее, чем прежде. Если это пустые грезы – так и скажите.
Кажется, сейчас появился шанс, пусть ничтожно малый, вернуть то, что некогда принадлежало мне, но в глубине души зашевелился вопрос: достаточно ли сильно я сам этого хочу? Когда такого шанса не было вовсе, многое виделось более отчетливо. По всей вероятности, во мне сидит страх. Ведь ставки высоки, как никогда. Наверное, кардинальный вопрос в этом и заключается: сумеет ли Джиллиан полюбить меня заново?
Как вы считаете?
ДЖИЛЛИАН: Стюарт меня любит? До сих пор? Это правда? Он так сказал?
Это кардинальный вопрос.
Как вы считаете?
МАДАМ УАЙЕТТ: Меня не спрашивайте. Что-нибудь да произойдет. Или ничего не произойдет. И тогда – не сразу, конечно, – мы все друг за другом умрем. Готова, естественно, уступить свою очередь вам.
А сама повременю. На случай, если что-нибудь произойдет. Или ничего не произойдет.
Примечания
C. 14.
С. 15.
С. 19.