Продавец времени

Аптекарь хмыкнул:

– Я аптекарь, а не гадалка. Может или не может, это не ко мне. А вот зачем ты мне это все сказываешь, я никак в толк взять не могу.

Званко выпрямился:

– Так ты тут каждого аптекаря знаешь, каждого волхва, подскажи, кто может волшбой такой овладеть? Только намек дай, а я уж дальше сам…

Лесьяр скривился:

– Ишь какой ты, расскажи. А может, я и есть этот лекарь? – и лукаво усмехнулся. – Даже обидно, что меня в расчет не берешь.

Княжич развел руки:

– Коли ты, так с тобой договорюсь, а коли иной кто, то как? К каждому подход нужен, своя выгода. Вот и прошу тебя покумекать. Да на ярмарке приглядеться, авось что взгляд привлечет.

Лесьяр вздохнул, кивнул нарочито спокойно:

– Добро, если что замечу, тебе подскажу, чего ж не подсказать, раз для общего дела… – Он встал. – Ты сам-то на ярмарку заглянешь?

– Загляну, только сперва дела свои улажу…

– Дела?! – Аптекарь хохотнул. – Ой, княжич, высоко взлетел ты… кабы не обжегся.

Званко смутился, покраснел даже и взгляд отвел. Сунув руки за пояс, закашлялся:

– Так я это… на княжеском дворе буду… Князь Олег с дочерью своей знакомить станет.

Аптекарь засмеялся, хлопнул Званко по плечу, потихоньку подталкивая к выходу:

– Да ты теперь женишок? На свадебку позвать не забудь.

Княжич захохотал:

– То само собой! Я потому и хочу с этим снадобьем секретным разобраться, чтобы и женушке молодой, и княжеству помощь была, чтобы жил народ в безбедности да без опаски вперед смотрел…

– Ну-ну, – Лесьяр вывел гостя на крыльцо, тайком взглянул на тропу – Малюты все не было. Вздохнул украдкой. – И то дело. Уговор, значит.

Уже усаживаясь на коня, Званко спохватился, сорвал с пояса кошель, шитый золотом и серебром. Свесившись с коня, поставил на поручень. Посмотрел в глаза аптекарю:

– Это обещанное золото, колдун. Теперь в расчете.

Круто развернув коня, пришпорил его и, осыпав хозяина мелкой придорожной пылью, помчал в сторону стольного Аркаима. Лесьяр смотрел ему в след.

«Мары», – догадался.

Разговор с княжичем засел занозой под сердцем – откуда он узнал про дивное снадобье? «Может, не обо мне речь?» – мелькнула мысль. Да тут же Лесьяр и отбросил ее, как опасную: он предпочитал готовиться к худшему, а не лелеять глупые мечты и беззаботно отмахиваться. Он был в Забытьи, добывал золотую жилу. Бродил там много и долго, особо не таясь, да и увлечен был слишком. Его могли видеть мары, могли видеть и то, что он смог собрать волшебную жидкость да перенести ее в мир людей. И конечно им известно, что одна из их сестер находится у него. Мары не могут не думать о том, что она рассказала секрет золотых жил. При таком раскладе «могло» означало «точно случилось». И задержка Малюты тоже говорила скорее за эту версию, чем против. Эти твари нашептали живым, будто на ярмарку колдун приедет да станет соблазнять дарами диковинными и дорогими. За пару дней, оставшихся до сбора гостей, слух обрастет невиданными подробностями – маг станет черным, а зелье будет превращать людей в мерзких жаб или убивать на месте. И дружина княжеская, проведав о таком ужасе, окажется вынуждена вмешаться и станет проверять всех купцов и торговцев, прибывших на ярмарку, их скарб и товары.

И Лесьяр, которому такая шумиха не нужна, решит не рисковать, и на ярмарку не явится.

«Только не с тем вы связались», – он усмехнулся. Аптекарь продолжал стоять на крыльце, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, когда на тропинке, ведшей из леса, наконец, появился Малюта.

Заметив хозяина, стоявшего на крыльце с самым неприветливым видом, домовой замер.

– Ты где был? – бросил Лесьяр, подхватывая оставленный княжичем кошель, будто только ради него и вышел из дома.

Малюта пожал плечами: говорить о визите мар не хотелось, а о нападении болотницы – еще меньше.

– Да вроде не задержался, – промямлил неопределенно.

Хозяин изогнул бровь, недоверчиво скривился. Но спрашивать подробнее не стал:

– В дом заноси, работы полно, – велел, скрываясь в глубине дома.

Малюта выдохнул с облегчением, заторопился за ним.

14

Пока разбирали собранное сырье, Малюта то и дело поглядывал на мару. Хмурился.

Разговор с ее сестрами на заветной полянке не шел из головы.

Как все закончили, уселись на крыльце. Лесьяр захватил с собой початую бутыль бражки, вытянул ноги, прикрыв глаза, подставил лицо заходящему солнцу. Оно золотило кожу, трепало светлые волосы юноши. Малюта осторожно присел рядом, подпер кулаком щеку. Покосился на хозяина, придвинулся к нему ближе: казалось Лесьяр в хорошем расположении духа, и с ним можно переговорить. Но домовой все не решался заговорить первым, так и сидел, уставившись на свои ноги да ковыряя ногтем деревянные плахи на крыльце.

– Сказать-то что хочешь? – аптекарь, не глядя на Малюту, усмехнулся, сделал большой глоток из бутылки. Задержав во рту пойло, медленно сглотнул, будто проталкивая его по гортани. Напиток был терпким и горьким до невозможности, от того Лесьяр, справившись с ним, тихо откашлялся и отставил бутыль в сторону. – Говори или я спать пойду.

Малюта заторопился:

– Ты это… Я что хотел-то…