Седьмой этаж

безнаказанными, и нет ничего зазорного в том, чтоб обратиться за

помощью к друзьям. Ты уверен, что моя помощь тебе не нужна?

— Уверен, — надулся Пётр.

— Хорошо. Но если хочешь, я могу научить тебя нескольким приёмам. На

всякий случай. Если дерёшься, надо делать это грамотно. По крайней

мере, нужно уметь защищаться. Не дело позволять кому-то лупить себя,

как грушу.

— Ничего подобного, — возмутился Пётр. — Я ему тоже навалял, как

следует. И вообще, я первый его ударил.

Глеб чуть приподнял брови.

— Серьёзно? — ухмыльнулся он. — Должно быть, причина была очень

веской. Ну ладно. Так научить тебя?

— Не надо. Я пацифист, — отмахнулся от него Пётр.

— Оно и видно, — развеселился Глеб. — На теле у тебя ушибы есть?

Пётр согласно кивнул.

— Держи банку, намажешься сам, мне уже некогда с тобой возиться.

— Ладно. Спасибо.

— Да не за что. Если что, приходи за мазью. У меня этого добра на

целую роту таких пацифистов, как ты, хватит, — иронично заметил Глеб.

— Ага, обращусь, если что, — хохотнул Пётр.

— Неужели из-за девушки подрался? — подумал Глеб, закрывая за ним

дверь. — Ну не за идею же. За идею давил бы противника аргументами,

а не кулаками махал бы. М-да-а… удивил ты меня, приятель. Сильно

удивил…

***

Пётр вышагивал по своей комнате с голым торсом, местами покрытый

оранжевыми пятнами, словно геккон-переросток. Он всё-время

поглядывал на часы и нервничал, поскольку до того момента, когда

можно будет смыть мазь, оставалось ещё приличное количество

времени. Пётр опасался, что Лин может зайти к нему и застать его в

таком виде, тогда расспросов не оберёшься. Мысль о том, что она

вообще может не зайти к нему сегодня, призванная снять нервное

напряжение, произвела обратный эффект, жутко его расстроив.

Когда оставалось потерпеть ещё буквально минут пятнадцать, в дверь

постучали. Пётр напрягся, решив в ту же секунду, что просто не станет

пока открывать дверь, сделав вид, что его нет в комнате, но голос Дэна,

раздавшийся из коридора, его успокоил.

— Петруха, ты тут?

Не дожидаясь ответа, Дэн ввалился в комнату.

— Монстр на свободе? — первым делом поинтересовался он.

— Нет, в ящике сидит, — успокоил его Пётр.

— Ох, ты ж, блин горелый! — воскликнул Дэн, заметив, что Пётр имеет

нехарактерный для своего обычного состояния окрас. — Ты что,

инфекцию какую-то подцепил, что ли? — полюбопытствовал он, с

интересом разглядывая Петра. — На жабью водянку, вроде, не похоже,

от тебя тогда воняло бы сильнее. А это случайно не пятнистая

лихоманка? — не то в шутку, не то всерьёз, перебирал сомнительные

диагнозы Дэн. — У тебя чирьев на заднице нету? Чирьи на заднице —

это самый верный признак лихоманки.

— Да ну тебя, — фыркнул Пётр. — Это мазь от синяков. Упал я. Понял?

— Да понял, как не понять. Ты на морду, что ли, приземлялся? Так

упасть, уметь надо. Хотя, ты ж в этом деле виртуоз, — хохотнул Дэн. —

Вообще, сегодня прям какой-то день травматизма. Новичка нашего,

Никиту, на кухне встретил. Ходит злой, как собака, и весь какой-то

поцарапанный, будто его кошки драли, или девчонка от души уделала.

Пётр насупился и спросил раздражённым тоном:

— Ты чего пришёл-то?

— А-а-а… Да я спросить хотел, какие планы у тебя на вечер. Думаем

толпой в кино выбраться. Ты как, пойдёшь? Хотя… ты ж весь такой

красивый.

— Я… не знаю пока, — растерялся Пётр. — А что... все идут?

— Ну, насчёт Лин и Эм я пока ещё не в курсе, а Женька и Лиза точно

идут. Ну и мы с Илюхой тоже. Новенького не спрашивал, но он, по-

моему, не в том настроении сегодня, — хмыкнул Дэн.

— Слушай, я немного позже сориентируюсь и скажу. Во сколько идёте?

— поинтересовался Пётр.

— В семь в холле встречаемся.

— Ну, если пойду, то в семь буду в холле.

— Ладно. Подгребай тогда к семи.

Дэн открыл дверь и шагнул в коридор.

— О, Лин! – воскликнул он, по-видимому обнаружив в коридоре Лин. —

Тебя-то мне и нужно!

Пётр жутко распсиховался, метнулся за одеждой, спотыкаясь и

опрокидывая всё, что попадалось на пути. Пока Дэн разговаривал с Лин

в коридоре, он успел судорожно натянуть на себя футболку, прикрыв

компромат на теле, и кое-как пригладить растрепавшиеся волосы. С

лицом он при всём желании уже ничего сделать не успел бы, и о том,

чтоб притвориться, будто его нет дома, тоже речи уже не шло. Дэн

оставил дверь открытой нараспашку, и Лин сразу заглянула в комнату,

как только закончился короткий разговор.

— Привет. К тебе можно? — улыбнулась она, делая шаг в комнату.

— Д-да. Привет, — обречённо выдохнул Пётр, ощущая себя загнанным в

угол. — Э-э-э… проходи.

Он засуетился, поднимая вещи, которые сшиб в спешке, и пряча от неё

лицо, хотя в этом уже не было смысла.

Она остановила его, поймав за руку, и заставила повернуться к ней

лицом.

— Это что такое? — озадаченно поинтересовалась Лин.

— Это? Это мазь… Её надо смыть…, — ответил Пётр, чувствуя, что

краснеет. Он скосил глаза на часы, висящие на стене, — через семь

минут я её смою.

— А зачем на лице мазь? — прокурорским тоном спросила Лин.

Разговор шёл совсем не в той последовательности, на которую

рассчитывал Пётр. Он окончательно растерялся и смутился, в душе

проклиная свою неспособность убедительно врать, когда в этом есть