Седьмой этаж

такая острая необходимость. Он вдохнул поглубже и, стараясь сохранять

беспечный тон, ответил:

— Да не обращай внимания. Я упал. Всего пара синяков. Они уже

сходят.

— Петь, да не ври ты мне, ты же всё равно не умеешь. Тебя что, избили?

— расстроено и сочувственно спросила Лин.

— Да почему избили?! — жалость в её голосе и сама постановка вопроса

жутко возмутили Петра. — Я подрался, Лин! Ясно? Мужчины иногда

дерутся. Ты о таком что, никогда не слышала? — раздражённо заявил

он.

— ТЫ подрался? — Лин была крайне озадачена и его тоном, и заявкой.

— Да из-за чего ты мог драться? Это совсем на тебя не похоже.

— Значит, ты не очень хорошо меня знаешь, — буркнул Пётр.

Он сам не понимал, почему так раздражён. Чувствовал, что может сейчас

запросто наделать глупостей, но никак не мог справиться со своим

бунтарским настроением.

Лин какое-то время молча на него смотрела, потом осторожно коснулась

кончиками пальцев оранжевого пятна под его глазом.

— Болит?

— Н-нет…, — пробормотал он, боясь пошевелиться.

— Хорошо, — Лин убрала руку. — Ты пойдёшь сегодня в кино со всеми?

— А ты идёшь? Или… может, мы с тобой одни куда-нибудь сходим?…

Сами… Вдвоём… Это всё я сейчас смою, — поспешно прибавил он,

указывая на свою разукрашенную физиономию. — Глеб обещал, что

следов не останется.

— Хорошо, пойдём вдвоём, — улыбнулась Лин.

— Когда мне зайти за тобой? — спросил Пётр, настроение которого

кардинально поменялось, став восторженно-романтическим.

— Давай в семь. Я должна доделать одну работу.

— Тогда в семь, — кивнул Пётр.

Лин повернулась к двери.

Пётр испытывал некоторую неудовлетворённость. Душа его настойчиво

требовала ясности прямо сейчас.

— Лин, постой, — он поймал её за руку. — Скажи… это, ведь… это будет

свидание?

Лин улыбнулась.

— Ну… если хочешь, то да, это может быть свиданием.

— Хочу… Да… Отлично, — активно закивал головой Пётр. Его лицо

выглядело сейчас весьма живописно — ярко-оранжевые пятна на

пунцовом фоне.

— Я пойду. До вечера, — сказала Лин, с трудом удерживаясь от того,

чтоб не рассмеяться.

***

Свидание получилось совсем не таким, каким Пётр его себе представлял.

Лин была приветливой и доброжелательной, с удовольствием

поддерживала разговор, и они совсем неплохо провели время вдвоём, но

и только. С её стороны не было ни единого намёка на то, что ей нужно

от этой встречи что-то большее, чем просто тёплое дружеское общение,

а сам Пётр так и не решился проявить инициативу. На него совсем

некстати опять накатила жуткая неуверенность в себе. За весь вечер он

так и не сумел заставить себя хотя бы за руку её взять с дальним

прицелом. Провожая её до комнаты, он надеялся использовать свой

последний шанс, собирая волю в кулак и настраивая себя на то, что он

должен, наконец, решиться поцеловать её.

Но удаче, видно, совсем не было дела до Петра в этот день. Никита

сидел на полу под дверью в комнату Лин, подпирая её спиной. Он

подхватился на ноги, мельком взглянул на Петра и сразу повернулся к

Лин.

— Лин, можно мне с тобой поговорить? — спросил он негромко и, на

удивление, спокойно.

Она молча смотрела на него пару секунд, потом перевела на Петра

растерянный взгляд.

— Я пойду, — пробормотал Пётр, развернулся и быстро зашагал прочь.

Лин и Никита какое-то время молча смотрели друг на друга. Наконец он

заговорил:

— Лин, знаешь, я всё-время что-то не то говорю и делаю, срываюсь и

психую, как дурак, и никак не могу найти нужные слова, чтоб объяснить,

что на самом деле чувствую… Это от безысходности, наверное… Я за эти

полтора месяца совсем извёлся. Может быть, я уже упустил возможность

всё поправить, и для тебя всё это уже не имеет значения, но я должен

сказать… Лин, я не могу без тебя. На тебе свет клином для меня

сошёлся. Если ты не со мной, всё паршиво и бессмысленно… Мне так

больно от того, что я сам всё испортил, прямо хоть в петлю лезь.

Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, потому что всегда

знал, что мне только ты нужна, и сейчас тоже это знаю. Подозреваю

даже, что я однолюб, хоть тебе, наверное, сложно в это поверить, —

горько ухмыльнулся он. — Знаешь, я в тебя с десяти лет влюблён и за

всё это время мне ни разу не приходило в голову, что кто-то может быть

красивее и лучше тебя. И что же мне теперь с этим делать, Лин?

— С десяти...? – неожиданно для себя самой удивлённо пробормотала

Лин. — Ты никогда мне не говорил. Мы же только в старших классах

стали общаться.

Он отрицательно покачал головой.

— Я и до этого замечал тебя на улице и в школе, когда мы ещё совсем

детьми были. Ты же рыжая, тебя сложно не заметить. Но в душу ты мне

запала, когда я увидел тебя как-то в парке. Ты была в таком пышном

зелёном платье с оборками, сидела прямо передо мной на карусели, твои

волосы разлетались по ветру и на солнце казались золотыми. Это было

похоже на волшебство. Я от тебя глаз не мог оторвать. Ты моя детская

любовь, первая и единственная.

— А я помню то зелёное платье, — вдруг улыбнулась Лин. — Оно мне

очень нравилось. Я воображала, будто я лесная фея, когда надевала

его.

— Ты была похожа на фею, — кивнул Никита.

Она молча смотрела в его глаза.

— Лин... я страшно по тебе скучаю, — вдруг тихо и проникновенно