Седьмой этаж

сказал он. — Мне так тошно от мысли, что всё для меня уже в прошлом…

Ты совсем не можешь простить меня?

— Я тоже скучаю по тебе, Ник, — ответила она, с трудом сдерживая

слёзы.

— Ну что ты, Лин? — шепнул он, притягивая её к себе. — Я же тут,

только позови. Клянусь, я никогда больше не обижу тебя.

Она так соскучилась по его рукам и губам, и по этому ощущению

правильности происходящего и собственной души на месте, что смогла,

наконец, забыть о своей обиде. Она вновь готова была доверять ему и

любить. Потому что для неё на нём тоже свет сошёлся клином. Правда,

она предпочла об этом умолчать.

***

— Значит, ты тоже одна из них, — произнёс Никита тоном, в котором она

не сумела различить никаких эмоций.

— Тебя это смущает? — спросила Лин, испытывая какое-то внутреннее

напряжение.

— Нет… Нет. Просто это немного неожиданно, — сказал он, растирая

пальцами лоб. — Я знал, что твой отец такой, но я привык к тому, что

сама ты такая же, как я… Я обычный. Тут выше головы не прыгнешь. А у

тебя такие возможности… Тебя саму не будет смущать, что я не такой,

как ты?

— Ты не понимаешь, Ник, — покачала она головой. — Это не

возможности. Это моя обязанность. Я в любой момент могу

почувствовать, что кому-то нужна. Если ты хочешь быть со мной, тебе

придётся это понимать и принимать. Возможно, это будет совсем

непросто для тебя. А в том, что ты обычный, нет никаких сложностей для

меня.

— Лин, я тебя люблю. Главное, чтоб ты была со мной, а всё остальное не

важно, — уверенно заявил он. — Я ведь всегда знал, что ты особенная.

Эта твоя способность, или обязанность, она соответствует твоей натуре,

так что, в этом нет ничего такого уж странного. Вот если б ты оказалась

каким-нибудь злым демоном, тогда это, наверное, было бы для меня

испытанием, — усмехнулся он. — Правда, мне кажется, что я и тогда не

смог бы тебя разлюбить… Лин, скажи, то, что ты делаешь, это не может

быть опасно для тебя? — спросил он, послав ей встревоженный взгляд.

— Нет… Думаю, нет.

— А если ты не захочешь ответить на зов? Ты можешь не лететь, если не

захочешь? — почему-то всё больше беспокоясь, поинтересовался он.

— А если бы ты знал, что от тебя зависит чья-то жизнь, ты смог бы не

отозваться? — спросила она, глядя ему в глаза.

— ...Ну да, я понимаю.

— Тогда больше не спрашивай меня об этом, — мягко улыбнулась она

ему.

— Я боюсь за тебя, Лин, — сказал он, сжав её ладонь. — Самое

паршивое, что я никак не могу тебя защитить.

— Нет необходимости меня защищать. Не бойся, со мной ничего не

может случиться. Я не одна, — уверенно сказала она.

Он молча кивнул и прижал её к себе.

***

— Ты не занят? — Лин осторожно заглянула в комнату Петра.

Он отрицательно помотал головой.

Какое-то время они стояли друг напротив друга и молчали. Лин не

знала, как ей начать этот разговор, а ему нечего было ей сказать,

поэтому он терпеливо ждал. Наконец она решилась:

— Петь, я не знаю, что можно сказать в такой ситуации… В общем... ты

прости меня, за то, что я тебя обнадёжила. Ты самый лучший парень, из

всех, кого мне приходилось встречать, просто я люблю другого.

— Я это понимаю… не стоит извиняться, — бесцветным голосом произнёс

Пётр.

— Нет, я виновата… Мне нужно было самой решать свои проблемы, а не

втягивать тебя во всё это, — продолжала она бормотать, потому что

чувство вины не давало ей покоя.

Его лицо, против обыкновения, было совсем бледным, и это заставляло

сердце Лин сжиматься от жалости.

— Лин, поверь, ты зря заморачиваешься, — сказал он, стараясь, чтоб

голос звучал ровно, хотя ему это не слишком хорошо удавалось. — По

правде, я ведь знал, что так будет. Ты не обещала мне ничего, всё было

честно. Это правильно, что вы с Никитой разобрались во всём… Я сам не

должен был встревать между вами. Я же всё понимал… И вообще… Лин,

послушай, давай закончим этот разговор. Всё нормально, правда.

— Да... мне, наверное, лучше уйти, — пробормотала Лин и повернулась

к двери.

Она уже взялась за дверную ручку, но потом вдруг остановилась и опять

повернулась к нему лицом.

— Петь... послушай, — не слишком уверенно сказала она. — Ты же

знаешь, что я могу. Я могла бы забрать твою боль, если ты мне

позволишь. Я знаю, что тебе очень нелегко сейчас. Я могу тебя от этого

избавить.

Он, недоумевая, смотрел на неё какое-то время.

— Лин, а что ты чувствуешь, когда применяешь свою магию? — вдруг

спросил он уже с некоторой долей заинтересованности.

— Зачем тебе это знать? — чуть улыбнулась Лин.

— Считай это научным интересом, — улыбнулся он ей в ответ.

— Ну… я получаю чёткое представление о душевной проблеме, —

осторожно ответила Лин.

— То есть… ты пропускаешь чьи-то переживания и чью-то боль через

себя?

— Это кратковременное ощущение, я с этим довольно быстро

справляюсь, — заверила его Лин. — В этом нет ничего особенного. Чтоб

помочь, нужно знать, с чем имеешь дело. Мне кажется, это правильно,

иначе всё было бы слишком просто. И потом… это ведь того стоит.

— Да… это того стоит, — сказал он, глядя на неё задумчиво.

— Петь, ну так… ты мне позволишь? — ещё раз осторожно

поинтересовалась она.

Пётр отрицательно помотал головой.

— Нет, Лин, в этом нет никакой необходимости.