9b58864f25e6442ef7bd155c13772be4

- Как думаешь, Любаб, - обратился я к оставшемуся янычару, - это была хорошая идея?

Любаб наморщил лоб, изображая активную работу мысли, я терпеливо ждал: бил-то воин скоро, но любой вопрос обдумывал со всем тщанием, а потому приходилось поскучать, прежде чем он раскрывал рот.

- Бумагомаратель выглядит больным, - выдавил наконец Любаб, - как бы не слег от неуемного старания. Глупо так с ног сбиваться. Это случается у новичков – тренируются без ума, в итоге рвут жилы и долго болеют. Муавия проследит, он парень надежный. Все в точности выполнит.

- Не обидит? Здоровый же, как кабан…

- Да не. Ему как раз такие тонкие, ученые очень по сердцу. Аккуратно будет обращаться. Он, даром, что на вид колода-колодой, в мечети книги берет, читает потихоньку. Муавия не подведет, он нормальный такой.

Ответив на вопрос, Любаб вытер рукавом пот, выдохнул и преданно уставился на меня маленькими, почти сокрытыми под бровями, глазками. Я похлопал здоровяка по плечу, пробурчав благодарность за ответ, подхватил шерстяной кафтан и пошел-таки в галерею. Там постоял немного, мое созерцание прервало кряхтение – Любаб, как мог, пытался привлечь мое внимание.

- Ну чего ты там? – спросил я не оглядываясь.

- В покои надо бы. Азиз серчать станет. Ужо ждет небось.

Я с удивлением обернулся на воина – он что, торопит меня? Это вообще что такое: «Азиз осерчает»? Любаб хлопал короткими ресницами и вздыхал.

- На кого это Азиз серчать будет? На меня? – спросил я обманчиво-спокойно.

- Да нет, - Любаб по-простецки махнул ручищей, - кто ж султану слово поперек скажет? Мне потом по загривку налупит… Холодно жеж. Давайте уже к Азизу под бочок, а?

- Под бочок? – переспросил я, даже не зная смеяться или сердиться: наивная прямота Любаба была уже притчей во языцех.

- Опять что-то не то ляпнул, - огорченно пробормотал себе под нос янычар, его широкие плечи поникли, - вот поэтому мне порой говорить и неохота! – с досадой произнес он громче.

- Почему? Излагай яснее.

- Потому. Вот, говоришь человеку одно, а он совсем другое слышит! Я ж не хотел обидное или там оскорбительное… все же знают – кажную ночь султан проводит с простым воином. Привечает. Любовь, все такое… Ребята и я, конечно! Мы все очень уважаем Азиза за это – он вертится, старается – книги всякие почитывает, пишет так красиво! Легко ли ему беседу с важными людьми вести да так, чтоб не осрамиться? Простой же, как мы! А он говорит и складно же все так! В общем вот. Разговорился что-то я, - заключил Любаб упавшим голосом, - зря, наверное, все опять глупость говорю и не так. Говорил же мне тятя – молчи! Просто бери и молчи!

Я тихо хохотнул – видать, «тятя» верно оценивал способности Любаба к общению!

- Гордитесь, значит? И приказы его поперед моих выполняете?

Любаб на мой ехидный вопрос только посмотрел печально и вздохнул тяжело. А потом уперся взглядом куда-то в сторону и замолчал. Я подождал немного, но, наверное, здоровяк потерял надежду со мной толково объясниться, и я махнул рукой – ясно же, что просто неловко сказал человек и не со зла это, а от косноязычия.

- Ладно, идем уже. А то и впрямь Азиз станет смотреть укоризненно, да лоб мне ночью щупать – проверять не простыл ли…

- Я это… - начал виновато Любаб, я хмыкнул, прерывая:

- Понял. Не тужься. Идем.

Азиз встретил меня в переходе – не усидел, значит, и первым делом жестом заботливой мамаши потрогал мой нос. Мой нос! Вместо того, чтобы разгневаться, я отчего-то глупо хихикнул, воровато огляделся по сторонам – Любаб демонстративно глядел себе под ноги, стража у дверей старательно пялилась в пустоту. Тем временем Азиз уже деловито поглаживал мои пальцы и глядел с укором – теперь, когда ко мне притрагивались широкие ладони воина, я заметил, что у самого меня руки ледяные.

- Все, все. Не смотри. Сейчас в покоях отогреюсь, - немного виновато пробормотал я.

Азиз позвал слуг и потребовал установить несколько дополнительных жаровен, хотя я и сопротивлялся, предчувствуя духоту. Но Азиз сурово нахмурился, и я решил, что слишком устал, чтобы настаивать на своем и ссориться из-за пустяка. Уже укладываясь, рассказал Азизу про Садика и мое спонтанное решение приставить к нему Муавия.

- Не уверен, что Муавия сможет переупрямить Садика, - с сомнением произнес Азиз, но я был настроен более оптимистично.

Прав оказался Азиз. Во всяком случае, через несколько дней Садик самым беспардонным образом лишился чувств прямо у меня на глазах. Хорошо хоть, что он начал падать на Муавия и тот успел его подхватить. Спешно вызванный лекарь уверил меня, что все дело в недосыпании и неумеренном употреблении кофе, ни о какой иной хвори и речи не идет. Хм, не знал, что от кофе может случиться такое…

Однако, этот случай поверг меня в сильнейший гнев. Ярился я не столько из-за самого факта обморока, сколько от того, что наглец проигнорировал мой приказ. От палок Садика спасло только то соображение, что, отлупленный, он еще дольше будет болеть.